Я знаю, что ты не пошел в атаку не по своей поле, и кто-то заставил тебя поступить так… Скажи, кто?! — И генерал опять стал сверлить его острым взглядом.
Но арестованный молчал и, чему-то улыбаясь, смотрел в окно.
Генерал снова потерял самообладание, подбежал к арестованному и ударил его по щеке…
— Горцы, господин генерал, — медленно ответил Касым, — никого не трогают, но тому, кто поднимет на них руку, всегда дают сдачи. — Он развернулся и изо всех сил ударил генерала по лицу. Тот упал. Часовой, услышав шум, открыл дверь, но тут же снова закрыл ее. А Касым, схватив револьвер, лежавший на столе, бросился к окну, раздавил стекло, выпрыгнул и спрятался в кустах густо разросшейся ежевики.
Очень скоро Касым услышал шаги часового. Вот Харитон поравнялся с окном, вот проходит мимо него и говорит Касыму: «За вторым кустом направо открыта калитка, только что прискакал унтер, у калитки — его лошадь».
Касым бегом бросился к калитке, увидел привязанного к дереву коня, вскочил на него и вихрем умчался.
В лесу, в условленном месте, Касым поджидал Харитона, бежавшего следом за ним. Наконец появился Харитон. И тут же послышался конский топот и выстрелы — все ближе и ближе…
— Ты знаешь, Харитон, горцы никогда не убегают от погони. Давай встретим их здесь. Лучше сразу разделаться с ними, если это наши враги, — сказал Касым.
И они остались на месте.
— Стойте, мерзавцы! Не двигаться!.. Все равно вам не уйти!.. — Два конника наставили на них дула своих ружей.
— Ишь, продажные шкуры!.. Предатели!.. Я покажу вам, сволочи, где раки зимуют!.. С живых шкуру сдеру! — орал один из конников, унтер, у которого они увели коня.
Касым выхватил револьвер, выстрелил в унтера, и тот мешком свалился с коня. Касым обернулся и увидел, что Харитон и второй конник в схватке катаются по земле. Он бросился на помощь другу, но солдат изловчился и полоснул Касыма ножом по плечу. Однако Харитон изо всей силы ударил по руке солдата и вышиб у него нож.
Тяжело дыша, Касым взял у Харитона ремень и связал солдата.
— Ну что, сволочь, прикончить тебя?!
— Надо кончать! — мрачно сказал Харитон.
Взглянув на Касыма, Харитон увидел, что плечо друга в крови. Он разорвал на себе рубашку и осторожно перевязал рану Касыма.
В небе одна за другой вспыхивали звезды. Вот и луна выглянула. Стало хорошо видно связанного солдата, который дрожал не то от страха, не то от холода.
«Совсем еще мальчишка», — подумал Касым и, отозвав Харитона в сторону, сказал, смущаясь от возникшей в душе жалости:
— Не будем убивать его, Харитон!
— Но он не пожалел бы ни тебя, ни меня!
— Знаю. Но убить человека в открытом бою, — это одно, а убить его безоружного — совсем другое… — проговорил Касым и вдруг весь согнулся: плечо болело так, будто его жгли раскаленным железом.
— Подумай, мы сами еще не знаем, куда пойдем, а тут тащить с собой этого… — пытался возразить ему Харитон.
Солдат услышал, понял, что говорили о нем, упал на колени.
— Не убивайте меня, прошу вас, пожалейте, я ведь не добровольно пошел на фронт! Не убивайте!.. У моей матери и отца нет больше детей!.. Не виноват я, не виноват. Я ведь присягу принял.
— Харитон, развяжи этому дураку руки, возьми коня унтера и поехали. Пусть идет куда хочет!.. — сердито произнес Касым и вскочил на коня. — Садись!
…В ту страшную ночь, когда Касым последний раз видел Фатиму, его бросили в тюрьму Порт-Петровска. Сколько дней и ночей провел он там без суда, без следствия! Правда, в тюрьме-то и встретился с замечательными людьми — революционерами.
И все же Касыма, наверное, так и сгноили бы в тюрьме, как угрожал Бийсолтан, если бы не война.
Вместе с другими арестантами его отправили на передовые позиции. Перед боями полковник объявил, что тех, кто проявит в боях отвагу и смелость, совсем освободят от тюрьмы. Тогда-то и получил Касым Георгиевский крест за отвагу и чин вахмистра. Но и в армии нашлись люди, которые разъясняли солдатам, как их обманывают.
И Касым задумался. Значит, и он шел каждый день на верную смерть, чтобы защищать Бийсолтана — опору царского режима. Так почему же он должен проливать кровь таких же, как он сам, бедняков?
Видя, что многие солдаты бросают оружие, Касым решил бежать из армии…
Побег удался.
Теперь Касым потерял счет дням и ночам — так мучительно долго тянулся их с Харитоном путь к родным местам.
В легкой одежде холод пронизывал до костей. Ломило плечо. Редко удавалось достать что-либо из еды и хоть немножко где-нибудь обогреться. Иногда они забирались в какой-нибудь сарай и зарывались там в солому или прятались в заброшенной мельнице. Они знали, как жестоко расправлялись с дезертирами жандармы, нередко расстреливали их тут же, на месте. Каждая новая минута могла стать для них последней.