— Именно! — сжал кулаки Бард. — И мы должны это остановить! Должны добраться до своих!
— Должны, — медленно наклонили головы оба Сэфес. — И доберемся. Вот только на катере сделать это будет очень трудно. Думаем, вы, Ри, это уже поняли.
— Погодите-ка! — вдруг встрепенулся Таенн. — Тут неподалеку что-то знакомое…
Он выдернул из воздуха гитару и ударил по струнам, заиграв какую-то незнакомую Ри с Итом, но очень приятную мелодию. Вокруг Барда зазмеились энергоразряды, запахло озоном. Сэфес переглянулись и скрылись в световом вихре, от которого у людей замельтешило в глазах. Продолжалось все это недолго, немногим больше минуты. А затем Таенн перестал играть и с удивлением сказал:
— Надо же, тут неподалеку наша секторальная станция старого образца болтается. Заброшенная лет эдак с тысячу назад, но вполне себе рабочая.
— Никогда не понимал вашей идиотской манеры разбрасываться отработавшей свое техникой! — возмущенно выдохнул Морис. — Как так можно?! А если бы ее кто-то из конклавов нашел?! Та же Железная Сотня, например! Что тогда?!
— А ничего! — рассмеялся Бард. — Как они туда проникли бы, даже если бы и обнаружили? Никак! Туда либо один из нас пройти может, либо человек, имеющий коды доступа, которые только мы можем вложить ему в мозг. Самостоятельно запомнить их невозможно. Вы знаете людей, способных оперировать многомерными ментальными образами? Даже среди ди-эмпатов таковых нет! А что разбрасываемся техникой? Так расп…и мы!
Он употребил слово, не используемое в приличном обществе, отчего Ит возмущенно охнул и покраснел, а Ри иронично хмыкнул.
— О том, что вы… э-э-э… то, что сказали, известно всем, — ехидно ухмыльнулся Леон. — Но, думаю, только в отпуске. Никак не в Сети.
— Ну, это тоже всем понятно, — мгновенно стал серьезным Таенн. — Сеть — она Сеть и есть.
— Боюсь только, что искин вашей станции отнесется к нам так же, как и комп катера, — хмуро буркнул Леон. — То есть, сочтет мертвыми. А значит, управление валится на него. — Таенн кивнул в сторону Ри. — Вы уверены, что человек справится с такой махиной?
— Разве что с биоимплантами, — развел руками Бард. — Да и то не в полной мере.
— Вы согласитесь на внедрение имплантов? — повернулся к инженеру Сэфес.
— А что это? — хмуро спросил тот, ничуть не вдохновленный такой перспективой. От «общения» с катером бы отойти, так нет, теперь еще и импланты какие-то…
— Нечто вроде биокомпьтера, являющегося частью мозга. Он позволяет человеку мыслить с очень высокой скоростью и несколькими потоками одновременно.
— Вот как? — удивился Ри, никогда не слышавший о подобных технологиях. — Раз так, согласен.
О повышении собственных интеллектуальных возможностей инженер и не мечтал, считал, что такое невозможно. А раз возможно, то отказываться от этого грех. Одновременно снова стало обидно. Контролирующие стольким бы могли помочь, если бы не сидели на своих невероятных технологиях, как наседка на яйцах! От них, видимо, помощи никому не дождаться. Ну, да Созидающий им судья.
Пока они разговаривали, стены катера снова стали прозрачными, и Ри уронил челюсть от открывшегося зрелища. Перед ними медленно проявилась из ничего гигантская золотистая пирамида, окутанная мягким сиянием, которое с каждым мгновением разгоралось сильнее и сильнее. По мере приближения к ней становилось ясно, что она состоит из отдельных, постоянно перемещающихся элементов разной формы и разного размера. Пирамида казалась чем-то потусторонним, навевающим жуть.
— Что это?! — выдохнул инженер.
— Секторальная станция Безумных Бардов, — безразлично ответил Таенн. — Из не слишком больших, основание всего лишь три километра. Да и устарела она сильно. Рухлядь, одним словом.
— Рухлядь?! — задохнулся Ри. — Это рухлядь?!
Он долго не мог прийти себя от такого известия. Кто они такие, эти демоновы Барды, раз вот это вот невероятное для них — рухлядь? В голове не укладывается.
А Ит смотрел на станцию и молчал. Но не потому что она напугала его, а потому, что он вдруг с ужасом ощутил, что уже видел эту конструкцию когда-то, давным-давно. Ощущение узнавания напугало его гораздо больше, чем сама станция. Он помнил. Он помнил эту светящуюся изнутри пирамиду, он узнавал ощущение, которое испытывал сейчас — ощущение встречи после долгой разлуки, ощущение насмешливой радости, ощущение покоя и уверенности. И со страхом гнал от себя эти воспоминания, стремясь спрятать их туда, откуда они по какой-то непонятной причине всплыли. Их не должно было существовать, потому что им неоткуда взяться!