И космонавтам, и Каманину, и Карпову – всем показалось, что настроение у Главного конструктора хорошее, он стал мягче, добродушнее. Но едва Евгений Анатольевич Карпов остался с ним наедине, как лицо Королева изменилось.
– Не переусердствуйте, – жестко сказал он. – Надо, чтобы летчик ушел в полет в наилучшей форме, не перегорел. Составьте поминутный график занятости командира и запасного пилота… И хочу напомнить, что вы несете персональную ответственность за готовность космонавтов к полету.
Королев уехал.
Космонавты увидели его только на следующий день вечером. Вместе с Келдышем он приехал, чтобы посмотреть примерку скафандров.
Первым свой скафандр опробовал Гагарин, хотя никакого решения о пилоте Государственная комиссия еще не приняла.
«Вернулись в гостиницу около одиннадцати ночи, – вспоминал Н. П. Каманин. – Весь день я наблюдал за Гагариным. Спокойствие, уверенность, хорошие знания – вот самое характерное из того, на что я обратил внимание».
Перед сном космонавты разговорились о запуске ракеты. Им довелось видеть его, когда летала Звездочка и «Иван Иванович» в марте.
Юрий Гагарин часто рассказывал о том дне, он очень гордился, что дал имя Звездочке:
«Нам показали дворняжку светлой рыжеватой масти с темными пятнами. Я взял ее на руки. Весила она не больше шести килограммов. Я погладил ее. Собака доверчиво лизнула руку. Она была очень похожа на нашу домашнюю собачонку в родном селе, с которой я часто играл в детстве.
– Как ее зовут?
Оказалось, что у нее еще нет имени – пока она значилась под каким-то испытательным номером. Посылать в космос пассажира без имени, без паспорта? Где это видано! И тут нам предложили придумать ей имя. Перебрали десяток популярных собачьих кличек. Но они все как-то не подходили к этой удивительно милой рыжеватенькой собачонке. Тут меня позвали, я опустил ее на землю и сказал:
– Ну, счастливого пути, Звездочка!
И все присутствующие согласились: быть ей Звездочкой».
А потом был старт.
– С каким-то смешанным чувством благоговения и восторга смотрел я на гигантское сооружение, подобно башне возвышающееся на космодроме, – признается позже Гагарин.
После пуска к космонавтам подошел Королев.
– Ну как запуск? – Сергей Павлович улыбался. – «Перьвый» сорт?
Космонавты попытались выразить свои чувства, но так и не смогли. Королев понял, что они потрясены этим зрелищем.
– Скоро будем провожать одного из вас, – сказал Королев и долго смотрел на Гагарина.
Это было всего двенадцать дней назад. А казалось, прошли многие месяцы.
Они легли спать, так и не узнав – решила ли утром Государственная комиссия, кто из них полетит первым. Они знали, что она состоялась в 11.30.
Нет, на этом заседании кандидатура первого пилота не рассматривалась. Прошло сугубо деловое, техническое совещание. Только Сергей Павлович более подробно доложил Госкомиссии о системе жизнеобеспечения: он подтвердил, что она способна работать несколько суток. Члены комиссии, хотя и не подали вида, поняли, что Главный конструктор имел в виду одну из аварийных ситуаций – в случае отказа двигателя корабль затормозится в атмосфере и через несколько суток совершит посадку в одном из районов земного шара. Где именно, предсказать невозможно – это будет зависеть от параметров выведения корабля.
Непредвиденных ситуаций могло возникнуть несколько сотен – большая группа конструкторов и специалистов уже несколько месяцев продумывала, как нужно действовать в каждом конкретном случае. Одним из «специалистов по авариям» был Олег Макаров, инженер конструкторского бюро и будущий космонавт.
7 апреля все космонавты отрабатывали ручной спуск. После обеда играли в волейбол.
Вечером смотрели фильм о полете «Ивана Иваныча».
Королев получил сообщение из Москвы, что старт американского астронавта назначен на 28 апреля.
Сразу после старта Юрия Гагарина все газеты мира писали о нас. По-разному. Друзья радовались нашей победе. А враги… нет, они и не могли в эти теплые весенние дни пытаться принизить наши достижения. Они недоумевали. Для большинства американцев запуск в космос первого спутника и Юрия Гагарина стали «русским сюрпризом». Окончательно был развеян миф, много лет создаваемый ультрареакционной прессой, что СССР – это отсталая, слаборазвитая страна, которая еще много десятков лет не оправится от минувшей войны. События в космосе заставили американца иначе посмотреть на страну социализма.
А ведь в том же 61-м происходили знаменательные события в стране, которые не меньше, чем старт «Востока», свидетельствовали о мощи нашей индустрии, о бурном развитии социалистической экономики. И именно благодаря тому, что наша промышленность стала высокоразвитой, ей было под силу создать и ракету и корабль.
Разве не техническое «чудо» – пуск новой домны в Кривом Роге? Это восьмая доменная печь, ее мощность превышает все существующие металлургические гиганты. Чугун и сталь – сердце индустрии…
Если бы не было старта Юрия Гагарина, самым важным событием, пожалуй, следовало бы считать пуск Братской ГЭС. Первенец большой сибирской энергетики вырос на берегу Ангары…
61-й можно по праву назвать «годом энергетики». В Сибири – Братская станция, в горах Средней Азии начала строиться Нурекская ГЭС – еще одно «чудо» технического прогресса. Никто из строителей не предполагал, что в таких условиях – горы, высокая сейсмичность – можно возвести станцию. Для этого нужна инженерная дерзость, высочайшее мастерство строителей, незаурядность проектных решений. Но гигантская плотина – самая высокая в мире – перекрыла ущелье, появилось новое море…
Дала первый ток и Прибалтийская ГРЭС. Огромный, бурно развивающийся район страны – Советская Прибалтика получила новый импульс для развития промышленности, электрификации сельского хозяйства. До 1980 года эта ГРЭС будет держать первенство по мощности в Прибалтике, а затем неподалеку от нее начнется строительство новой станции – Литовской атомной. И обе эти станции словно символы прогресса энергетики.
Нефтепровод «Дружба» дотянулся в 61-м до государственной границы СССР. Первые шаги интеграции. Сейчас уже есть Комплексная программа, которая сцементировала экономики всех социалистических стран…
В том же 61-м году произошло событие, которое буквально за несколько лет преобразует огромный край нашей Родины. На Мангышлаке открыта нефть! Не верится, что здесь была безжизненная пустыня. А это так. Не было девятиэтажных жилых домов с кондиционированным воздухом, ни набережных, ни парков и фонтанов. Не было заводов. Ничего здесь не было. И уже много веков не ступала сюда нога человека, потому что в прошлом караваны обходили эту «мертвую землю».
В фонтанах, что бьют сегодня на площадях одного из самых красивых городов – Шевченко, пресная вода. На Мангышлаке впервые были созданы уникальные опреснительные установки. Именно они подарили жизнь этой богатой полезными ископаемыми земле. Здесь мирный атом доказал, что профессий у него великое множество и каждая из них может служить человеку, его благу. «Быстрый реактор» – это, образно говоря, ядерная бомба, которая «горит» в недрах атомного реактора, давая тепло и энергию всему городу. И тепло используется для опреснения воды…
Много было трудовых свершений в том памятном «космическом» году страны. Но вершиной трудового подъема, его символом стало 12 апреля.
Утром 8 апреля космонавты приехали в монтажно-испытательный корпус. Тренировки продолжались.
А в это время члены Государственной комиссии подписывали полетное задание: «Одновитковый полет вокруг Земли на высоте 180—230 километров продолжительностью 1 час 30 минут с посадкой в заданном районе. Цель полета – проверить возможность пребывания человека в космосе на специально оборудованном корабле, проверить оборудование корабля в полете, проверить связь корабля с Землей, убедиться в надежности средств приземления корабля и космонавта…»