От его болтовни все сбились с равномерности гребли, поэтому порекомендовали ему заткнуться и возобновили счет.
Когда они поменялись, пятый раз до руки Марии что-то прикоснулось. Ее обуяло то чувство, которое бывает когда ты, заходишь в воду, и тут твоей ноги касается что-то не понятное. В такой момент — ты кричишь и бежишь на берег. Вот и Мария завизжала что есть силы, отскочив от воды, прижимая руку к груди. Все уставились на нее, широко раскрыв глаза.
— Что случилось? — не уверенно спросила Наргиза.
Ей стало неудобно. Опустив глаза, она промямлила:
— Мне показалось, что-то прикоснулось к руке...
— Бля! Я чуть не обосрался! — воскликнул рыжий. — Что за детский сад!
Наргиза облегченно выдохнула:
— Наверно рыба, что ж еще...Ладно передохнем и продолжим.
Они поменялись более десяти раз, когда окончательно выбились из сил, а солнце начало клонится к горизонту. Обессиленные они развалились по дну лодки.
— Антоха, часы только у тебя, сколько мы гребли?
— Почти три часа.
— Слушай, что у тебя за часы, ну-к, покажи.
Рыжий видимо опять оживился отдохнув. Потому что сам подсел к Антону и стал рассматривать часы:
— Видимо дорогие, раз реально водостойкие. Скок стоят?
— Не знаю, это подарок. Думаю, около пятидесяти такие стоят...Они были в моем рюкзаке. Точное время, сколько сейчас не знаю, когда я их нашел, часы стояли. Я просто их завел. — Задумчиво ответил парень. Часы показывали полпервого.
— Значит ты богатенький? — прищурился рыжий.
— Не жалуюсь.
— Вот по тебе сразу видно, что с деньгами. Блин! Знаете что?! Если нас похитили... я могу понять, зачем похищать Антоху, но я то нищий! Мои родители еще те алкаши, они из дома все продали. Я лет с четырнадцати сам себе предоставлен. И взять у меня нечего. А ты Машка богатая? Может, меня это...случайно спутали, — снова хохотнул он глядя на девушку.
— Я? — удивилась она. Рыжий закатил глаза и недовольно цокнул. Она поспешила ответить. — Не думаю...обычная семья мама, папа. Мама домохозяйка, а папа прораб на стройке.
— А у меня значит необычная семья? — засмеялся тот в ответ.
— Ээээ... — из-за растерянности она не знала, что ответить.
Тут снова вмешалась женщина:
— Скоро стемнеет нужно поставить палатку, иначе может быть холодно. — да, они немного подсохли за это время, но одежда все еще была влажной.
— Палатку? — удивился Макс. — На лодке?
— Это спасательная лодка на десять человек, — пояснила Наргиза, а потом показала как собрать. К тому времени как они закончили, окончательно стемнело, они все сказались уставшими. Легли они на дне. Мария и Макс оказались по разным сторонам около стен.
«Может это просто сон и завтра она проснется дома» — подумала Мария.
— У меня мама наверно с ума сходит... — задумчиво протянула девушка.
— А у тебя мама диктатор? — откликнулся рыжий. Она уткнулась в резиновый пол плота за то, что опять сболтнула лишнего.
— Спи уже, рыжий. — проворчала Наргиза, выручив ее.
Мария мысленно поблагодарила ее, говорить о матери, почему то не хотелось. Раньше, когда мать ругалась, она часто мечтала деться куда-нибудь, но сейчас она так устала, что хотела домой. Крайне стесняло справлять нужду, свесив пятую точку с края плота...
На этот раз пробуждение было не таким тяжелым, как прошлое. Но, к сожалению, она никуда не делась, а взгляд уперся в желтый тент плота. Она пошевелилась и тут же почувствовала, как руки заныли от боли. Остальные тоже уже проснулись и повернувшись к ним, она произнесла:
— Доброе утро!
— Доброе... — отозвалась Наргиза.
— Наидобрейшее. — ответил Макс и спросил: — Слышь, мелкая, у тебя же есть зубная паста?
Но тут до них донесся радостный крик Антона, который пару секунд назад выбрался наружу:
— Земля! Земля!! Я вижу землю!
Все гурьбой кинулись к выходу. И правда, на горизонте в тумане маячила земля. Разобрав палатку за рекордно быстрое время, сполоснувшись это сна, они воодушевленно погребли в сторону земли. В душе каждого из них теплилась надежда. До того времени пока нога первого из них вступила на землю, прошло около двух часов по часам Антона. Затащив плот подальше, они обессиленно упали на землю.
Мария ощутила, как она устала и измоталась за эти сутки, как она хотела пить, есть. Как болят руки, как нещадно палит солнце, как она хочет домой к бабушке, а не быть тут среди этих незнакомых ей людей. Она ощутила то, что действительно осталась одна, никому ненужная. Не смотря на все старания сдержаться, девушка заплакала. Крупные слезы потекли по ее щекам, забегая в ушные раковины. Сначала она старалась сдержаться, перехватив дыхание, чтобы не заметили другие, но потом издала отчаянный вздох и зарыдала, закрыв лицо руками. Она просто хотела домой.