Рано утром, ничего не сказав, матери, она наняла извозчика и направилась на окраину Петербурга, где в тенистом парке располагалась Ново-Знаменская больница.
******
Робко переступив кабинет доктора Краева, Ксения села на любезно предложенный ей стул.
— С кем имею честь говорить? — Александр Лаврентьевич с нескрываемым удивлением смотрел на даму, одетую в соболиную шубку и старательно укрывавшую лицо под густой вуалью.
— Ксения Сергеевна Карницкая, — представилась она.
— Очень приятно, мадам.
— Мадемуазель, — поправила его девушка.
— Простите, мадемуазель. К вашим услугам, доктор Александр Лаврентьевич Краев. Не скрою, мне не терпится узнать, что привело вас сюда?
Ксения молчала.
— Возможно, вы состоите в каком-нибудь дамском благотворительном обществе и хотите сделать пожертвования на содержание нашей больницы?
— Доктор, — голос девушки срывался от волнения. — Я пришла узнать об одном вашем пациенте.
— Каком? — Александр недоверчиво смотрел на посетительницу. — У меня много пациентов.
Ксения подняла с лица вуаль и, собравшись с духом, выпалила:
— Я хочу узнать, как состояние здоровья Рунича Арсения Андреевича.
Увидев смущенное лицо молоденькой барышни, Краев неопределённо хмыкнул.
— Прошу прощения за дерзость, мадемуазель, но могу ли я узнать причину вашего интереса к моему пациенту?
Ксения опустила глаза и, щёки её заалели.
— Видите ли, Александр Лаврентьевич, это не праздное любопытство. Дело в том, что я и Арсений… Андреевич, давние друзья. Нас связывает не просто дружба. Я очень многим ему обязана. Это сложная история и рассказывать её здесь неуместно. Поймите меня правильно.
— Извините за моё неуместное любопытство и, мой нескромный вопрос, но я, как врач, обязан был его задать. Признаюсь, меня крайне удивил ваш приход. Женщинам из высшего света, каковой вы являетесь, тут не место.
— И всё же я пришла.
— Как вы сказали ваше имя?
— Ксения Сергеевна Карницкая.
Вспомнив, что имя этой девушки мелькало в газетах в разделе светской хроники, Краев несколько мгновений задумчиво смотрел на неё.
— Арсений Андреевич... — наконец произнёс он. — Что вам сказать? По-человечески мне его очень жаль.
— Ему так плохо?
— Пока даже я не могу сказать ничего определённого. Учитывая общее состояние организма и слабое сердце пациента, к радикальным методам лечения я не прибегаю.
Отчаянье плеснулось в глазах девушки.
— Он безнадёжен?
— Если вы думаете, что он… нет. Арсений Андреевич не сумасшедший. Истерия и панические атаки сопровождаются судорогами. Ко всему прочему, его организм ослаблен алкоголем и опиумом. В настоящее время, он мучительно переживает кризис, а я вывожу его из него. Что будет дальше, и каково будет лечение, не знаю.
— Спасибо, доктор. Скажите, можно мне увидеть его.
— Сейчас не стоит. Ксения Сергеевна, это не значит, категоричное нет. Думаю, через несколько дней его можно будет навестить.
- И всё-таки. Хоть на минуту. Пожалуйста…
Как два глубоких, наполненных слезами, озера, её глаза умоляюще смотрели на Александра.
Он провёл её к одной из палат в дальнем конце коридора. Открыв дверь и пропустив её вперед, вошёл следом. приблизился к кровати.
Ксения в изумлении смотрела на лежавшего перед ней человека. Ей с трудом верилось, что это её друг.
Глаза Арсения были закрыты. Казалось, он спит.
Подойдя к кровати пациента и, склонившись над ним, врач тихо позвал:
— Арсений.
Услышав голос, юноша открыл глаза.
— Что?
Краев переглянулся с девушкой.
— Арсений, со мной одна барышня. Она хочет с тобой поговорить.
— Барышня? — удивлённо отозвался молодой человек. — Я не знаю никаких барышень.
- Это мадемуазель Карницкая.
- Не знаю такой.
Ксения подошла поближе и встала так, чтобы Арсений смог ее видеть.
Только сейчас она рассмотрела, как он бледен, и его голубые глаза имеют не живое выражение.
- Никого не знаю… кроме Лены.
Ксении показалось, что он еще больше побледнел.
Краев с тревогой наблюдал за пациентом. Он опасался, что при виде девушки Арсений занервничает. Но тот безучастно глядел в потолок.
- Кто такая Лена? – вслух, спросила Ксения у врача.
Александр Лаврентьевич в недоумении поднял брови.
- Мне это неизвестно.
Послышался слабый голос.
- Лена - моя жена.
При этих словах взгляды юноши и девушки встретились. Похолодев, Ксения не увидела в голубых глазах даже искры узнавания и, поняла, что Арсений или действительно безумен или ко всему равнодушен и, уже ничего на свете не боится, даже смерти.