— Алеутские егеря? — удивился генерал.
— Да, прибыли сильно раньше срока — молодые, горячие. Я давно просил прислать хоть пару казачьих сотен — порядок наводить в наместничестве…
— Что же, и то хлеб… Знаешь что, Осип, давай-ка ты жёнок да детей из города выводи. Нечего им сейчас здесь оставаться. Да только охрану им подыщи — а ну как бостонцы в Гибралтар сыграют?
— Сам думал. Я же испанец! Вовек не забуду, как англичане тогда семьи гарнизона захватили да угрозами заставили крепость сдать… Не беспокойся, Иван Христофорыч, не допущу…
— Времени мало, так что, давай-ка, Осип, иди да собирай ополчение поскорее, без людей мы ничего не оброним, А я пойду в порт — Абазову помогу пушки выставить, да тамошний люд вооружать пора…
— Гарнизон я разделю, часть женщин да детей в дороге охранять будет, а прочим я велю Городской банк и Гостиный двор занять. — Дерибас пришёл в совершенное спокойствие, приняв позицию Малова, — Полиция тоже будет за порядком в городе следить. Не удивлюсь, что пока мы будем с моря нападение отбивать, тати попробуют золотишком разжиться, ну или домишки богатые пограбить…
— Правильно, Осип Михалыч, я тебя ещё попросил ещё и резерв возле управы из ополченцев выставить… Много ли соберёшь, как думаешь?
— Да у нас, почитай, все горожане вооружены да и татей природно не любят… Думаю, что человек-то пятьсот соберу!
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
Дерибас ошибся: он собрал много больше пятисот человек. Одесситам очень не понравилось, что какие-то негодяи решили пограбить их город, который они уже считали своим домом.
Одесская оборона продолжалась почти неделю. Пираты пытались захватить город с такой энергией, будто вернулись весёлые деньки карибской вольницы. Огромная добыча, захваченная в Панаме, уже настолько разогрела аппетиты многочисленных дельцов Новой Англии, что чуть ли не все жители морского побережья США встали в очередь на запись в корсары. Теперь же на кону стояла сумма как минимум никак не меньшая панамской, что и притянуло к берегам Калифорнийского наместничества больше половины всех американских негодяев, принявшихся орудовать на просторах Великого океана. Во главе эскадры встал сам знаменитый коммодор флота Конгресса Дейл[6], который ещё до начала военных действий вышел в отставку и во главе трёх самых новых и сильных фрегатов флота Соединённых штатов нанялся на службу неких частных лиц для защиты их торговых интересов.
Так что, сейчас подле Калифорнии оказалось почти тридцать американских, на первый взгляд купеческих судов, которые слишком легко меняли свой мирный коммерческий флаг на чёрный пиратский. Наличие же среди всей этой своры таких волков, как фрегаты Дейла, ещё более усугубляло ситуацию. Здесь была очевидная ошибка нашей разведки, чётко определившей целью создания этой эскадры Северную Африку, где всё ещё царили обычаи грабежа всех инородцев, что также серьёзно нарушало интересы американских купеческих компаний.
Город был оставлен почти без прикрытия флота, увлечённого ложной возможностью поймать хитрого и юркого противника возле Лимы, в отношении которой, по данным наших агентов, планировалось нападение. Однако характер и воля местных жителей и военных оказались настолько впечатляющими, что стали настоящей легендой для нашей Родины.
Огонь, открытый батареями Сычёва и Чернышенкова, стал полной неожиданностью для пиратов. Особенно отличился Чернышенков, про которого у противника, вообще, не было никакой информации — его выстрелы оказались невероятно удачливы, тем более что, уклоняясь от огня другой батареи, эскадра противника прижалась к берегу, а старый артиллерист дождался самого лучшего расположения кораблей Дейла. Наши пушкари смогли с ходу утопить два малых судна американцев и серьёзно повредить такелаж остальным, а главное, проредить команды неприятеля.
Корсарам пришлось в полном беспорядке отойти от прохода, ведущего в Испанский залив[7], и вернулись они к исполнению плана уже на следующий день, рассчитывая решить проблему батарей. Поняв, что так просто город не захватить, Дейл перешёл к бомбардировке, завершившейся вечерним десантом. От русских батарей не осталось ничего, но просто так умирать наши пушкари не стали — они крепко потрепали противника, заставив выйти из боя даже один из могучих фрегатов американцев. Сычёв с частью своих людей смог уцелеть и позже выйти к городу — пушки были разбиты, и противник не стал высаживаться на его берег, а вот старики Чернышенкова вместе с моряками во главе с Караидисом полегли все.
Меткий ружейный огонь егерей и ополченцев тоже принёс свои результаты, крепко проредив экипажи врага. Поэтому, пройдя опасную зону прохода в залив, Дейл радостно ринулся к городу, тут же налетев на затопленные в фарватере купеческие корабли и оказавшись под огнём стрелков. Как же жалко было, что пушки не успевали вытащить на холмы с левой стороны от самой Одессы и обстрелять сейчас врага, бездумно скучившегося, не понимающего, что происходит.