Я сглотнула.
- Я искала ключи.
Он взглянул на ключи в моей руке и прошел в дом. Я не хотела следовать за ним, но выбора не было.
Я вошла и тихо закрыла за собой дверь. Он исчез. Я разулась, осторожно поставила ботинки в шкаф, а не оставила на полу, как обычно делала, а потом пробралась по коридору, надеясь, что успею дойти до лестницы и скрыться в комнате, пока ничего не случилось.
- Перри? - услышала я голос мамы из гостиной.
Я повернулась налево и увидела ее и отца в отдельных креслах. Они словно собирались проводить собеседование. В свете комнаты было заметно, что отец сердится. Он втянул щеки, так он делал, когда сдерживал вулкан слов внутри. За очками его глаза смотрели на маму, а не на меня.
Мама почти не выражала эмоций, кроме тревожных морщин, что всегда были на ее лбу. Мне все это не нравилось.
Я услышала сзади шум, обернулась и увидела Аду, неловко стоящую на ступеньках, со страхом глядящую на меня. Ее глаза были красными, словно она плакала, а макияж размазался сильнее обычного, что о многом говорило.
- Вернись в комнату, Ада, - сказал с нажимом папа, не глядя на нее.
Ада взглянула на меня, и я почти слышала ее голос: «Я же говорила тебе не приходить». Она взбежала по лестнице, а я осталась одна и очень напуганная.
- Я звонил тебе, Перри, - натянуто сказал отец.
- Ох, знаю. Я перезвонила, но ты не ответил.
- Я хотел узнать, проведем ли мы обед вместе, я как раз собирался в город.
- О, прости, - пролепетала я. Сердце колотилось все громче. Я не просто пропустила обед с папой. Я знала, что дела обстоят еще хуже.
- И я решил удивить тебя и остановился у твоего офиса, - сказал он и, словно лазером, пронзил меня взглядом.
Мое сердце точно остановилось. Оно будто выпало из моей груди на пол вместе с легкими и нервами. Этого я и боялась. Он знал. Они знали. Мне крышка.
Я не могла ничего сказать. А что сказать? Комната кружилась.
Он продолжал:
- Знаешь, что я увидел у тебя в офисе? Странную секретаршу. И когда я спросил ее, могу ли поговорить с тобой, мне сказали, что ты больше не работаешь там. И я немного расстроился.
О, боги. Я представила, как отец врывается в офис и пристает ко всем с вопросами, как порой делала и я.
- И тогда твоя начальница - прости, бывшая начальница - вышла и объяснила мне, что случилось. Она сказала, что им пришлось тебя уволить. Ты получила повышение и потребовала, чтобы тебе позволили работать в отдельные дни.
Отец продолжал, и ему становилось все сложнее удерживать голос под контролем. Я перестала слушать. Его голос дрожал в моих ушах, не проникая в голову. Я посмотрела на маму, но не могла прочитать выражение ее лица. Я знала, что она тоже разочарована. И это было даже преуменьшением.
- Ты меня слушаешь? - закричал отец и поднялся, возвысившись передо мной. И мне пришлось слушать. - Ты хоть понимаешь, как, черт возьми, было унизительно понять, что тебя уволили?
Я скривилась и отпрянула на шаг. Папа был набожным и никогда не ругался. Я не помнила, когда в последний раз видела его таким злым. Может, в старшей школе, когда я ввязалась в тот «случай».
Слезы покалывали глаза, ненависть и смятение поднимались к горлу. Или меня стошнит, или я закричу на него. Первое было намного предпочтительнее.
- Мы доверяли тебе! А ты врала нам. Неделями! - вопил он, слюна летела мне в лицо.
- Мне пришлось! - закричала я в ответ, не сдержавшись. - Вы бы ничего не поняли!
- Не повышай на меня голос! - завопил он еще громче.
Я с силой прикусила губу, ощутила соленый вкус крови и сжала кулаки, пока не ощутила, что энергия перешла в них.
- И все ради глупого шоу. Шоу, основанного на лжи! Шоу, где ты выглядишь как полная идиотка. Бесполезная, бессмысленная и глупая.
И меня прорвало. Слезы полились из глаз, пальцы разжались и схватили ближайший предмет, лампу, и я была готова бросить ее.
- Не смей называть меня глупой! - завизжала я. Вопль поднялся, как всепоглощающая волна гнева, словно облако чистой ненависти вылетело из моего тела. На долю секунды все стало размытым, чувства переполняли меня.
А потом…
Все картины на стене задрожали, упали на пол с грохотом.
Я застыла. И отец тоже. Я увидела страх в его глазах. Мама закрыла лицо руками и лепетала:
- Только не снова, - себе под нос.
Я тяжело дышала, пытаясь взять себя в руки, что-то непонятное угасало в уголке моего сознания. Ковер в гостиной был усеян осколками стекла. Мой крик сорвал картины? Такое было возможно?
Папа огляделся потрясенно и взглянул на меня. Он открыл рот, но передумал говорить. Он прошел в маме и погладил ее по спине. Она тихо плакала.
- Смотри, что ты наделала. Опять напугала маму, - сказал он. Его голос был тихим, но обвиняющий тон остался.
Я глубоко вдохнула и осторожно поставила лампу на стол. Я приходила в чувство. Мне не нужно было разбивать лампу, чтобы что-то доказать.
- Простите, - вяло сказала я. - Мне стоило сказать, что меня уволили, но я не хотела. Я боялась, что вы заставите меня оставить шоу.
- Именно, ты не будешь участвовать в шоу, - сказал папа.
Мне снова захотелось взорваться. Я смотрела на лампу.
- Перри, не начинай, - прошептала мама сквозь руки. Я замерла. Она смотрела на меня, в ее взгляде была мольба. Не от тревоги, а от страха. Она боялась меня.
Я хотела уточнить, но не стала. Мне не нужно было делать этого.
- Я не перестану, - выдавила я. Этого не могло случиться. Это не выход. Они должны это знать.
- Перри, - предупредил отец.
- Нет. Нет, я не оставлю шоу. Это все, что у меня есть! - панику в моем голосе было слышно.
Он рассмеялся зло и с горечью.
- Это не работа. Это у меня есть работа, Перри.
- За нее платят. Я получаю деньги. Я подписала контракт. Так что это работа, - я теряла терпение и боялась, что проиграю.
- Я не буду это обсуждать. Пока ты живешь в этом доме, ты не будешь в этом шоу.
- Да? Так останови меня, - сказала я, скрестив руки, поражаясь своему упрямству.
Он тоже был удивлен. Он сел в кресло с тяжким вздохом и зажал переносицу.
Тихо заговорила мама:
- Перри, нас больше тревожит, что ты врала нам. Я думала, что ты больше не будешь так делать.
- Я извинилась, - пролепетала я, но не сдавалась. - И мне жаль. Я чувствовала себя ужасно. Я не могла спать, не могла есть. И я не тратила время зря, я каждый день пытаюсь найти работу. Это сложно. Никто не берет.
- Проблем не было бы, если бы ты все не испортила, - сказал папа. - У тебя был шанс на хорошую карьеру, но ты упустила его. Он был у тебя в руках, Перри. Мы так гордились тобой. Зачем нужно было все рушить? Зачем нужно добавлять себе проблем? Тебе нужно… подрасти.
Снова потекли слезы. Не от злости или смятения, а потому что я ужасно себя чувствовала. Мне не нравилось врать им, и мне не нравилось, что они так ко мне относятся.
Слезы катились по щекам, но я старалась держать себя в руках.
- Мне очень жаль, - сказала я, чувствуя себя невероятно беспомощной.
- Просто… иди, Перри. Нам с твоей мамой нужно о многом поговорить, - сказал отец, отвернувшись от меня. Словно он не мог больше смотреть на меня.
Я всхлипывала, вытирала слезы рукавом, пока шла по ступенькам. Все расплывалось перед глазами. Я почти споткнулась о последнюю ступеньку, но Ада оказалась рядом и подхватила меня под руку. Мы молчали, она отвела меня в свою комнату. Я разрыдалась и рухнула на ее кровать.
Я несколько минут плакала в одеяло, задыхаясь и всхлипывая. Ада гладила меня по спине, и я была благодарна за поддержку.
- Родители не понимают, - сказала я в одеяло, голос был приглушен.
- Что? - спросила она.
Я перевернулась на бок и слабо улыбнулась.