— Кто поменял указатели? — спросила я.
— Джон.
— Кто это?
— Мой… друг. Был моим другом.
— Вы оба живете на острове?
Она посмотрела на меня и улыбнулась. Ее зубы были желтыми, нескольких нижних не хватало.
— Мы живем здесь. И помогаем людям. Ради господа.
И тут я поняла. Может, это Мэри Стюарт, миссионерка?
— Джон — это священник Джон Барретт?
— Ты слышала о нем?
Как ответить? Да, я о вас читала. В книге. Которую написали через сто лет после вашей смерти.
Я сглотнула. Страх покалывал кожу на голове. Может, я сходила с ума. Сколько бы раз я ни видела невозможное, его все равно было сложно принять.
И хоть это было излишним, я выдавила:
— Ты мертва.
Мэри посмотрела мне в глаза через целую линзу. Ее взгляд был таким настоящим, что я ощутила себя глупой и сумасшедшей.
Но она просто сказала:
— Я умерла на 23-й день рождения.
Мои руки задрожали, нож чуть не выпал. Она настороженно посмотрела на него.
— Ты тут охотишься? На оленя?
— Ох, — голос получился сдавленным. — Это для защиты.
— Мудро, — сказала она и похлопала по бревну рядом с собой. — Сядь. Ты явно устала.
Я замешкалась. Приглашение было странным.
— Я тебя не обижу, если ты думаешь об этом, — сказала она.
Я улыбнулась ей и села на бревно, стараясь быть не рядом с ней. Теперь я могла лучше ее рассмотреть. Она была на пару дюймов выше меня, выглядела хрупкой в своем длинном грязном платье. От нее пахло, и это удивляло. Пахло телом и плесенью, от этого мои глаза слезились.
— Прости мой внешний вид. Я давно не мылась. Порой болото кажется скорее грязным, чем чистым.
Я была рядом с ней, видела грязь на ее лице, ржавчину на оправе ее очков и широкий белый лоб с веснушками, и было сложно подумать, что я говорю с мертвой. Это не укладывалось в голове. Я помню, что видела в маяке, что случилось со старым Родди, но все равно не верилось. Может, это было воображение. Как мог призрак, кто-то мертвый быть плотным, как она?
Я не успела осознать, что делаю, и потянулась пальцем к ее плечу.
— Что ты делаешь? — спросила она, с подозрением глядя на мой палец.
Я замерла. Как объяснить ей, что я хотела убедиться, что она настоящая, а не мое воображение?
— Просто хотела убедиться, что ты настоящая, — сказала я смущенно. Я медленно прижала палец к ее плечу. Ткань платья была мокрой и шершавой. Плечо под ним — костлявым. Я надеялась, что она не была гниющим скелетом. Но она была плотной, как бревно, на котором мы сидели.
Я убрала руку. Она проследила за ней взглядом.
— Странно. Почему я не должна быть настоящей? — спросила она с тревогой.
— Ты сказала, что умерла. А я порой вижу всякое.
У нее стало странным выражение лица.
— Например?
Я не знала, с чего начать. Может, я вообще сейчас говорила сама с собой.
— Я вижу… призраков.
— Как я?
— Наверное, — я не думала, что буду так говорить об этом.
— Джон говорил, что я тоже видела. Он говорил, что я неуравновешенна. Твой друг тоже так говорит?
— Мой друг?
— Мужчина с тобой. Потому Джон поменял указатели. Он завидует. Он завидовал Сану и завидует твоему другу.
Ого. Голова закружилась. Я уперлась локтями в колени и уткнулась лицом в ладони, пытаясь успокоиться. Я смотрела на землю. Смотрела на ноги Мэри рядом со мной. Она была босой. Ее ноги были в царапинах, истекали кровью и белой жидкостью. Я быстро закрыла глаза.
Она коснулась моего плеча, и я вздрогнула.
— Тебе плохо? Это пневмония. Она убила в конце почти всех. Уверена, она и Сана забрала.
Я медленно выпрямилась и посмотрела на туман, что касался моего лица. Стало темнее, снова поднялся ветер, гоняя части тумана с берега. Я видела такие обрывки на камнях вдали. Сидеть здесь и думать о погоде было проще.
А потом я все же сказала ей:
— Ты умерла от пневмонии через восемь месяцев после прибытия сюда.
Она рассмеялась, пронзительный смех не был похож на то, что я слышала раньше.
— Нет. Так всем рассказал Джон. Я была жива. Может, мне было не хорошо, но я была жива. Он годами меня прятал. Он привязывал меня к дереву, когда прибывали корабли. Привязывал и оставлял на часы, а рядом был ребенок.
— Ребенок?
— Он не хотел, чтобы кто-то узнал о Мадлен. Представляешь скандал, если бы церковь узнала, что их дорогой священник, чистая душа, вступал в интимную связь с миссионеркой? Вне брака?
— Этого… не было в книге, — глупо сказала я.