Эстебан, как и его король, прекрасно понимал, что для того, чтобы что-то серьезное противопоставить демонам, нужна коалиция рас, пока же с демонами безуспешно, но активно, боролась только людская империя, и те полностью сосредоточились на ее покорении, оставив остальные королевства в относительном мирном покое, но вот долго ли такое продлится? Заключенный мир с империей демонов был весьма зыбок.
И как всегда, в коалиции, слабым местом являлись Светлые эльфы, гнущие пальцы перед всеми, кроме оборотней. Даже с темными они не могли найти общий язык после того, как сорвался брак светлой принцессы и короля темных. Юная принцесса пропала в дороге к темным, на обоз якобы напали в горах бесы. Но это было и к лучшему, потому как девицу подозревали в нечистой крови. И непонятно, кто подстроил нападение, потому как приграничье - место опасное, хотя в горах вроде как бесов никто не замечал до той поры. Но факт оставался фактом. На обоз напали, принцесса пропала.
Король дроу остался холостяком, к собственному удовольствию, и на голову Эстебана, устраивавшего этот брак со всей энергией; все обвинения темных светлым в подтасовке крови, остались голословны. Мир между светлыми и темными тогда удалось сохранить, не иначе, как чудом. Хотя Эстебан мог бы про чудеса, творимые его витой, многое рассказать.
Ростом Эстебан был не намного ниже короля Вахраба, хотя и уступал гиганту, ему бы только тролль не уступил, но вот в массе… В короле оборотней поместилось бы три, если не четыре Эстебана. Культ животной силы был среди оборотней на высоте. Хотя, кажется и мозгами, природа, мать их, тоже не обидела.
Перины, в которые опустили тело вампира, были мягки и уютны, он почему–то думал, что оборотни придерживаются сурового образа жизни, но вот лишнее подтверждение тому, что они предпочитают комфорт. Король тихо порыкивая извлекал вяло сопротивляющегося Эстебана из придворных одежд, причем делал это весьма аккуратно и со знанием дела.
- Эстебан, ты красив, и пахнешь сладко, точно омега в течке.
«Эээ?» - недоуменно прикинул Эстебан. Вероятно, последнее относилось к категории комплиментов. Все вампиры пахли сладковато – лилиями, аромат магии смерти. Как это соотносилось с их полукровками, вампир никак понять не мог.
Король разорвал на себе кожаную одежду одним движением, точно та была из батиста, и склонился над ним, он с его перекачанной мускулатурой выглядел, точно машина для убийства. Ну точнее в данное время – для траха.
Эстебан девственником не был, каждый вампир первую стадию своего существования после инициации принадлежит старшим, пока набирается от них сил и знаний. Такова их природа. Но рано или поздно в нем просыпается желание доминировать. И из ведомого он становится ведущим. Обычно это случается после первого Мастерства. После этого вампир становился относительно свободен от своего клана. Но пока не создал свой, он подчинялся своей семье - своему отцу или Мастеру. Но каждый из немертвых к этому стремился.
Даже в Арии, сознательно выбравшем ведомую роль и публично заявившим об этом изменением своей внешности, едва было принято Мастерство, оно в итоге проснулось. А ведь Арий был наследником своего клана. Причем у него была земля и вассалы, он в любой момент в отличие от Эстебана мог стать самостоятельным, но не хотел, ему нравилось покровительство Эстебана и то, что он всегда успевал вытащить его зад из всех передряг. Хотя не исключено что тот сознательно занимался хастлерством, набирая средства для своего полуразоренного поместья. В Эстебане желание доминировать и не засыпало никогда, потому они идеально и подходили друг другу с Алоглазым.
Однако периодически Великолепному приходилось жертвовать собой во имя …интересов короны, вероятно, которой они оба служили. Эстебан вкладывал свои средства в гномские банки, а Арий в свое поместье, обнищавшее при его родителях, сгинувших давно в демонических войнах. Эстебану же пока вкладывать средства было не во что. Но он мудро выжидал.
Хотя Старший отец не раз намекал на то, что не мешало бы помочь его родному клану. Однако ему наследовал старший брат, и сколько бы сам Эстебан не вложил в клан, во-первых, этого всегда будет мало, во-вторых, он так и будет младшим сыном, не сказать, что нелюбимым, но тем, кому можно рассчитывать только на роль младшего в союзе, выгодном для клана. А потому считалось, что он все неразумно тратит на себя и свою карьеру, к счастью успешную. Это было оценено только, когда он смог старшего брата пристроить в службу безопасности короля, и тот быстро стал там продвигаться. После этого Эстебана и его возможные доходы, о которых толком никто ничего не знал, оставили в покое. Считая кем-то типа удачливого дурачка. Вампиры, преклоняющиеся перед хитростью и коварством, тонким расчетом и сложными интригами, просто не воспринимали его всерьез, но при этом считали, что обижать Эстебана – грех, такое его покровительница - Богиня Крови может и не простить. А потому даже при его первородности и красоте предложений на союз с ним никто не посылал. А те, что приходили, не были выгодны настолько, чтобы отец предпочел их заключение связям самого Эстебана при разных дворах, а главное, при дворе Влада.
Но при всех странностях вампира в нем было нечто подчиняющее, что привлекало к нему ведомых, таких, как Алоглазый. Он считался весьма желанным кавалером при дворе Влада. Куда более востребованным, нежели его старший брат и наследник клана - Эдвард Хитрый. Больше того, на многие мероприятия Эдварда приглашали только с условием присутствия и его младшего брата. К счастью, тот испытывал довольно странные чувства к своему «малышу» и никак не ревность или зависть.
Когда–то он обучал юного Эстебана, будучи уже самостоятельным мастером, и питал его магией, в отсутствие отца, который принимал участие в сражениях с демонами; а потому его отношение было сродни отцовскому, в понятии вампиров - немного собственническому, немного извращенно заботливому. Но это было уже давно, несколько веков назад. Но все же, именно Эстебан вывел вновь их род в свет, от которого в свое время их отстранили после истории с дуэлью младшего мужа и младшего отца Эстебана, графа Орлака. На которого в свое время положил глаз не только его родитель, но тот успел опередить всех, поплатившись за это отлучением от общества и затворничеством в удаленном от столицы, пусть и богатом, поместье.
Эстебану же периодически встречался кто-то, еще более доминантный, чем он сам. И приходилось уступать. А сейчас, после крови оборотня, взятой из его раны и его странного пойла, желание просто распирало яйца. Жизненная магия в короле оборотней просто бурлила всеми красками радуги, вампир старался даже случайно не переключиться на магическое зрение, иначе он истек бы слюной.
Магии секса и еще, еще этой насыщенной жизнью крови, хотелось невероятно.
Широкий мокрый язык оборотня прошелся по его промежности и яйцам, вампир даже зашипел от предвкушения и ухватился обеими руками за кованую спинку кровати, наверняка гномской работы, в этом два народа были родственны: что гномы, что оборотни предпочитали устойчивые фундаментальные конструкции, на которых можно было не опасаться, что они развалятся.
Оборотень сложил его пополам, тщательно вылизывая интимные места. Слюна была вязкая и, кажется, заменяла им смазку, и имела анестезирующие и расслабляющие свойства. Иначе как бы мог объяснить вампир последующее почти безболезненное проникновение при нешуточных габаритах оборотня? Тот, решив, что Эстебан вполне готов, начал протискиваться в него, буквально натягивая вампира на себя.
Подобной наполненности Великолепному еще не доводилось ощущать никогда. Даже когда в юности отец и старший брат брали его на пару одновременно, чтобы доказать его сущность ведомого. Не доказали.