– Какой камень?
– Улы-ы-ба-а-ешься?
– Зайка, ты о чем?
– О чем-то блестя-а-щем.
– Зайка, я ничего не понимаю… – растерянно сказала Ираида.
Пауза. Потом:
– Пра-авда?
– Зайка, ты меня в чем-то обвиняешь? Говори прямо.
– Говорю-у прямо. (Шепотом) Сабахнур.
Сабахнур. Это же любимый чёртов камень чёртова Ахмада.
– Ты что, считаешь, я его сперла?
– Я не счита-аю, я зна-аю.
– ?!
– Ира-а-ида-а, я же сама тебе его дала-а!
– Ты что?
– Ну-у, жираф с розовым ма-аслом…
– Зайка, ой… что ж ты ничего не сказала?!
– Я сказа-ала.
– Ты прямо сказала или намекнула? Я же в каком состоянии была! Я ничего не поняла!
– Так где он?
– Не знаю. Если найду, я верну тебе его!
– Не-ет … Продава-ай. Деньги пришлешь дочери.
У Ираиды вырвалось:
– У Саддама опять дочь?
– Молчи! Дочь Ахмада аль-Фадла вошла в почтенную семью.
Договорились о том, что Ираида продаст камень и пришлет дочери Захиры деньги через Салима.
– Он что, мафиози?
– Нет. Он знает, как деньги пересылать.
Деньги придется посылать частями, чтобы не было соблазна пересыльщикам. Стоит камень в десять раз больше. А может, и в сто. Но много не дадут, зная его криминальную историю. Если удастся, можно получить значительно больше. Но Захире для полного счастья требуется именно эта сумма.
– Зя-ать купит мне дом, и я буду жить одна-а. Одна-а!
Да, прожить полвека в таком дурдоме… Ираида читала, что теперь в арабских странах мужики покупают женам отдельные квартиры и посещают их по мере необходимости. Но Ахмад же у нас хранитель традиционных ценностей! Да и разбежались бы враз его жены при такой свободе. И подумать только, все это можно было прекратить еще в 60-х. Да нет, где бы в СССР можно было продать алмаз! Дура эта Захира!
Нужен ювелир. Если удастся выручить за камень побольше, можно будет выпутаться из долгов. А кто у нас ювелир? Придется ехать в Успенск.
Когда Ираида вышла из электрички, уже стемнело. «А адреса-то у меня нет!» Не беда: в Успенске живет Таня, дочь покойной соседки Милочки, внучатая племянница старухи Лиго. Набрала Татьяну. Голос не то больной, не то сонный.
– Борис Аркадьевич… нет, адреса я не знаю… Где-то в Южном…
– Таня, ты спала?
– Ой… да, я со сна никак не соображу…
– Извини.
– Ты что, Ира! Приезжай ко мне. Переночуешь, а завтра я адрес узнаю.
– Нет, Таня, мне сейчас надо.
– Примерно я знаю. Ты на вокзале? Переходишь через дорогу, там 2-й автобус. 4 остановки. Твоя – «Школа искусств». Увидишь магазин «Свет». Напротив – башня. За ней начинаются пятиэтажки. Вторая твоя. А вот подъезд и номер квартиры не скажу. Найдешь?
– Нужно найти. Пока!
– Ира, обязательно позвони. Я ждать буду.
Повезло, во дворе выгуливала мелкую собачонку дама в шикарном пальто. Глаза горели от любопытства, но расспрашивать не стала, указала подъезд, назвала номер квартиры. Кодовый замок. Незнакомый мужской голос:
– Кто?
– Родственница.
Голос издалека:
– Ида?
И пискнула дверь, открываясь. Зашла в ярко освещенный подъезд. Поднялась на площадку, где уже распахнул дверь незнакомый мужик. Пропустил ее вперед. В конце коридора стоял… у нее подломились ноги, и она шлепнулась на скамеечку над полкой с обувью.
– Ты что, Ида?
– Как стал на Аркадия Борисовича…
– Старики все друг на друга похожи. Сколько мы не виделись с тобой…
– С похорон Земфиры.
– Да, двадцать один год. Видно, здорово тебя жизнь тюкнула, если решила ко мне обратиться…
– Да, Борис Аркадьевич, я по делу. Нужна ваша профессиональная консультация.
– Вот как? – поднял брови старик. – Ну, об этом позже. У меня гостевой комнаты нет, так что устроим тебя в кабинете. Сейчас Константин тебе все покажет. Ты падала?
– Да. Что, заметно?
– Правая нога опухшая и не совсем отмытая. А завтра синяк будет. Вот кабинет, вот душ. Константин!
А он уже выходил из кабинета с каким-то барахлом в руках:
– Вот полотенца и халат. Шампунь, к сожалению, только мужской.
– Ничего, женщин моего возраста в специальной литературе называют «третий пол».
И закрылась в душе. Под струей горячей воды она подумала: это сколько же мы знакомы? Лет сорок?
УРЕМОВСК-УТЯТИН, 1969-1970.
На грязной газовой плите закипал чайник. Рядом в кастрюле с водой нагревалась банка болгарских голубцов. Ира вспомнила, что хлеб у нее позавчерашний, зачерствел, небось. Пойти взять дуршлаг и подновить его по маминому рецепту?
Еще в коридоре она поняла: в их комнате гудёж. Распахнула дверь – так и есть. Десять минут назад же никого не было! А теперь на проигрывателе крутится пластинка. Модная песня «Как хорошо быть генералом» в исполнении Вадима Мулермана. На столе несколько бутылок «Солнцедара», одна уже открыта и отпита. Консервы, хлеб, колбаса. Стол придвинут к Муниркиной кровати. За столом Машка, Мунирка, два парня из слесарки и еще кто-то незнакомый. На ее кровати полулёжа целуются Верка и какой-то потрепанный хмырь. Так, поужинала. Подошла и резко дернула за покрывало: