Много слухов ходило тогда, что в смерти Эейры виноват его высочество, но от этих сплетен мало что изменилось. Народу нашей империи важно было лишь благополучие, и плевать они хотели на интриги правящей династии, тем более, когда один из них так жестоко расправился с волшебницей-елкой.
Ну а дальше после всех этих смут случайный гуляющий по лесу вампир, обнаружил послание, выжженное на снегу. Дословно не помню, что там было написано, но смысл объяснить не трудно. Боги вновь даровали волшебную ель, точнее они указывали каждый год зимой на одну из таких елей выжженных крестиком. Вампиры же в свою очередь обязывались ставить ее на площади, где жители могли вновь загадывать желания и ждать с надеждой, что они исполнятся.
Теперь же елку заменили и во всем винили нас, то есть не совсем нас.
Толчок в спину, чужая рука у меня на голове, я даже догадываюсь чья, заставляет кивать вперед в такт остальным вампирам. Меня это бесит, но по-другому у нас никак. Кланяемся и кланяемся, хочу посмотреть, что творится на тумбе, но слышу лишь, как рука императора медленно опускается вниз.
Если действовать, то сейчас! Отцепляю свою фибулу и в порыве гнева кидаю вперед острием тонкой иголки – для убийства это мало, а для отравления организма достаточно будет, чтобы проваляться бессознательно с неделю.
Старший следователь не успевает меня остановить, но фибула быстра, врезается аккурат в сонную артерию императора. Есть! Ликую внутри, а затем получаю подзатыльник по голове.
Прикрываю глаза. Быть невиновной, но зная, что остальные считают иначе – это полбеды. А вот быть невиновной и увидеть, что вместо тебя наказали другого, это… да жестоко это! А что мне еще оставалось сделать?!
Поднимаю голову, палач в растерянности, стерлядь вопит: «Убили!», лорд Вайль уже находится над бессознательным телом и проводит какие-то манипуляции, а народ стонет и ахает.
– Вставай,– злой голос Митрэля.
Меня поднимают и уводят с площади. Шагаем в тишине, я, Василис и старший следователь. Тяжелая рука держит крепко мое плечо, не давая убежать обратно на площадь там, где до сих пор находятся пара невиновных. Прохожу трансформацию и вновь становлюсь собой – светлой вампиркой с костями, мышцами и кровью. Василис вслед за мной тоже меняется.
– Не делай глупостей, Адриана,– тихо произносит начальник и ведет нас к черному входу, направляется к тем самым камерам, запирает там и напоследок приказывает:– Ждите!
Чего ждать? Может это и был порыв моей сердечной души, но если отмотать назад время и если бы я находилась в состоянии покоя, то все равно бы поступила точно так же.
На друга стараюсь не смотреть, укладываюсь на шконку и жду приговора. Вспоминаю маму, ее светлые волосы, голубые глаза, тонкую фигурку, старшая сестра на нее похожа. Мне больше от папы досталось внешность, чем он мамы, разве что я не такая высокая как он и фигура более женственная. И если меня все же убьют, не представляю, как они там будут без меня….
– Рин…,– тихий вздох с той стороны.
А с лестницы громовой рев:
– Сержант Авалиани!
Как не хочется слушать снова эти вопли лорда-магистра. Но что поделать? Встаю с неохотой, дверь уже открыта, в камере стоит разъяренный вампир, гневно взирает на меня, его руки сжимаются в кулаки, но он что-то заметив, прячет их в карманы брюк. Прохаживается по камере и отдает приказ:
– Айринд, забирай своего… родственника к себе домой. Пока до завтра, а там посмотрим.
– Может лучше в академию?– Митрэль тоже вошел в камеру и смотрел на меня. Я же и вовсе отошла от мужчин, оказавшись практически в углу.
– Нет, домой!– кажется, лорд Вайль не в духе.
– А сержанта Авалиани, тоже домой?– с беспокойством поинтересовался его бывший однокурсник.
Магистр Военной стратегии обернулся, ехидно посмотрел на меня и так же, не отводя хищного взгляда, почему-то он моих губ, потому как явно он не в глаза мне смотрел, понизив голос, произнес: