Джаред кивает в ответ, не говоря ни слова. Я хлопаю его по спине и возвращаюсь в комнату.
— Там все нормально? — спрашивает Гэвин полным ртом пиццы.
— Да, — я двигаю к себе мою коробку с пиццей и открываю. Запах расплавленного сыра и начинки наполняет мой рот слюной. Я беру кусочек из коробки и вонзаю зубы в эту смесь.
— Итак, сегодня ты разговаривал с отцом. Почему не сказал мне? — Гэвин потягивается к моей коробке, доставая кусок.
— Эй, не смей есть халапеньо, — восклицаю я.
Гэвин закатывает глаза, вгрызаясь зубами в кусок.
— Отец. Тебе. Звонил. Что случилось? — он выталкивает слова через набитый пиццей рот.
Я пожимаю плечами.
— Все свое обычное дерьмо. Отец звонил. Навесил мне оплеух. От злости я раздолбал рабочий телефон. Конец.
— Все настолько плохо?
— Ужасно.
— Вы, ребята, говорите о своем отце, как будто он форменный злодей, — замечает Джаред, вернувшийся в комнату. Он садится к нам за стол и тянется к моей коробке с пиццей, чтобы достать себе кусок. Со злости я таращу глаза. Я заказывал себе специальную пиццу. В следующий раз закажу побольше.
— Он больше похож на Антихриста, — бормочет Итан, потягивая свое пиво.
— Разве это не одно и то же? — спрашиваю я.
Гэвин глотает свой кусок, не жуя.
— Он не Люцифер, и не Антихрист. Он просто привык делать все идеально и требует от других того же.
— Ну конечно, — Итан протягивает первое слово. — В тот единственный раз, когда я его встретил, я мог бы поклясться, что он пытался сделать более доброжелательное выражение лица. Он ужасный засранец. Я даже не могу представить себе, как можно иметь такого человека в качестве отца, — выражение лица Итана становится отражением лица любого сотрудника, что встречался с моим отцом. Ужас. Абсолютный страх. Но прежде всего уважение.
— Ну, — начинаю я, откусывая кусок пиццы, засовывая остатки в коробку и швыряя ее на стол. — Мы пытались провести обряд экзорцизма, но он не сработал, — я прищелкиваю языком, пробуя на вкус пиво.
— Потом были «Охотники за привидениями», следом шли ребята из «Похождений призрака» и под конец «Винчестеры», но ничто не принесло результата, — я сохраняю невозмутимость, попивая пивко.
Итан хохочет, Джаред кривится в улыбке, один Гэвин не оценивает мои потуги.
— О, мужик! Кажется, я узнал чувака, которого ты описываешь. Аль Пачино сыграл его в «Адвокате дьявола», — хохочет Итан.
Я прикусываю нижнюю губу в глубокой задумчивости.
— Нет, мой отец ничем не напоминает Аль Пачино.
Джаред застывает на месте, виноватое выражение проскальзывает по лицу. Он швыряет недоеденный кусок пиццы в коробку, приподнимается в кресле и достает сотовый из кармана. Я отвожу глаза, делая глубокий вздох, чтобы успокоиться.
— Почему нет? — спрашивает Итан, отвлекая мое внимание от Джареда, направляющегося прочь с телефоном.
— Хмм? — моментально смутившись, я моргаю, прогоняя наваждение. — Нет. Отец не может быть Аль Пачино, потому что это автоматически означает, что я Киану Ривз, — губы растягиваются в озорной ухмылке. — И я гораздо лучше выгляжу в этой роли.
— Эй, — протестует Гэвин. — Я первый сын, поэтому я должен быть Киану.
Джаред бросает телефон на стол, снова принимаясь за недоеденный кусок пиццы.
— Не приставляли ли его к своей сестре или что-то вроде этого?
В комнате раздается дружный взрыв смеха. Гэвин машет руками, судорожно тряся головой.
— О, черт, нет. Это отвратительно!
— Я буду вашей сестрой, — произносит Итан.
Я встаю, направляясь к стене, где находились мои игровые принадлежности.
— Ты можешь трахнуть кого-нибудь. Это пунктик. Сегодня ты трахнул Холли.
— Серьезно? — Гэвин откровенно шокирован.
Итан встал, бросает пустую бутылку в мусорное ведро, прежде чем достать новую из холодильника.
— Что на это скажешь? Я хотел посмотреть, правда ли все, что о ней говорят. Поверьте мне, она вовсе не такая хорошая.
— Ты рассердился, Дрю?
Взяв кубик мела с края игрового стола, я принимаюсь натирать кончик кия.
— Вы спрашиваете не того человека. Я смутно помню, что спал с ней. Все, что я помню, так это что она стонала как кошка в период течки, когда пришла, — я опускаю мел в углубление, задумчиво потирая его по краю большим, указательным и средним пальцами.
Итан хлопает в ладоши и указывает на меня.
— Да! Вот оно! Я не мог подобрать точного определения ее стонам. Это была самая непривлекательная музыка, которую я когда-либо слушал.
— Я уверен, Чеви и Викет любили ее, — произношу я. Я убираю треугольник для шаров подальше от стола, прислонив его к стене. В игре в биллиард я всегда преуспевал. Я наслаждаюсь высчитыванием идеального соотношения ума и тела при каждом ходе. Тело наклонено вперед, левая рука отведена назад с зажатым в ней кием при подготовке удара правой в центр для идеального выстрела. Точность, согласованность и рассчитанная сила — вот постоянные спутники хорошего удара.