— Здравствуйте, — пожилой джентльмен приветствует нас. Он одет в комбинезон, который висит на нем, как занавес на тонкой рамке. Он подталкивает свои седые волосы под замызганную бейсболку. Большая масса волос торчит под его нижней губой, что делает затруднительным держать рот закрытым. — Вы, ребята, откуда? — он сплевывает комок коричневой жидкости прямо на землю.
Гэвин закрывает рот после такой вопиющей наглости.
— Да нет, сэр. Мы из Флориды, — отвечает он.
— Флорида, да. А что привело вас в эти края?
— Мы прибыли в гости к семье Эванс, — поясняет Джаред.
После этих слов я теряю интерес к стоящему рядом со мной человеку. Все свое внимание я сосредотачиваю на поиске Маккензи. Я перевожу взгляд с одного лица на другое, ища единственного человека, который мне дорог в этой людской толпе. Я испытываю настоящее облегчение, когда вижу её.
Она одета в бледно-голубую рубашку с перламутровыми пуговицами, короткую джинсовую юбку и ковбойские сапоги. Микки выглядит так, будто она сошла с обложки журнала в стиле кантри. Маленькие солнечные лучики, выглянувшие из-за туч, кажется, сосредотачиваются прямо на ней. Свет озаряет золотистые пряди ее волос, которые ниспадают на ее плечи крупными локонами. Маленькая девочка вцепилась в палец Маккензи и пританцовывает вокруг нее. Это мне напоминает о том, что из Маккензи выйдет великолепная мать.
На протяжении всего дня я боролся с желанием позвонить ей. Она сказала совершенно ясно, что до праздника не хочет видеть меня. Ее слова задели меня за живое и не смогли прервать непрерывный поток мыслей о ней. Время на исходе. Я должен уехать завтра, а к ее завоеванию я не приблизился ни на шаг. Похоже, с чем приехал, с тем и уеду. Как же заставить ее понять, что мое сердце принадлежит только ей. Как объяснить ей, что не нужно больше убегать от меня?!
Поправив очки на носу, я продолжаю наблюдение за Маккензи издалека. Она кажется счастливой и беззаботной. Девушка, с которой я познакомился еще во Флориде, присутствует на празднике в этот момент. Люди, проходившие мимо, останавливаются, чтобы поздороваться с ней и с ее партнершей по танцам.
Гэвин наклоняется ко мне и шепчет:
— Она выглядит прекрасно.
— Так и есть, — отвечаю я.
— Ну и чего же ты ждешь?
Я пожимаю плечами.
— Ты знаешь.
— Нет, не знаю.
— Нет, ты знаешь, — я не собираюсь рассказывать ему, что недавно произошло. Этого оказалось бы достаточно, чтобы он и Джаред замучили меня вопросами, выпытывая подробности вчерашнего моего конфуза. Я, вероятно, был единственным парнем в мире, считающим, что не стоит одновременно заниматься любовью и разговаривать.
— Просто потому, что она попросила тебя не возвращаться? Она ведь была расстроена. Она же сказала тебе, что вы увидитесь сегодня, разве нет?
Я снова пожимаю плечами.
— Она так и сказала.
— И когда она пригласила тебя на завтрак, она ведь не поясняла, чем именно вы будете заниматься в этот знаменательный день? Так ведь?
Я закатываю глаза:
— Нет, советник, не пояснила.
— Ну, тогда, вполне возможно, что у нее появились какие-то другие дела, которые она должна сделать сегодня. Поэтому она предлагает тебе вернуться, просто потому, что не может быть там.
Возможно, моя сестра права, и я всего лишь тряпка безвольная. Может быть, я даже и киска. Может быть, я мыслю не так, как всегда, но что касается Маккензи, тут я выполняю все. Но я не могу позволить Гэвину злорадствовать. Уголком глаза я вижу его ухмылку. Но я не собираюсь признавать поражение.
— Такое возможно, — отвечаю я.
— Тогда перестань быть таким слабаком. Ты ведешь себя, как Энди, когда у нее ПМС, — он качает головой, взмахнув перед собой рукой.
Я смеюсь и тычу его в плечо.
— О, заткнись.
Гэвин тычет меня в ответ.
— Я это просто так сказал, младший брат.
Джаред склоняется к Гэвину, шепча ему:
— Спасай меня, — я оглядываюсь, и смех умирает у меня на губах; старик все еще разговаривает с Джаредом.
Гэвин и я смотрим друг другу в глаза и киваем. Не говоря ни слова, мы расходимся в разные стороны, оставляя Джареда на «съедение» этому старикашке.
Я сую руки в карманы и направляюсь в сторону Маккензи. Ее крошечный партнер отходит в сторонку, оставив ее одну, чтобы попить. Она поднимает глаза от стакана в мою сторону. Я уверен, что она меня замечает. Прищелкнув пальцами от нетерпения, я ускоряю шаги в ее сторону.
Я слегка сбавляю шаг, когда вижу, как к Маккензи шагает Гэйдж, легко приподнимает ее и кружит. Маккензи смеётся, обнимая его в ответ. Она слегка бьёт его в грудь, и он ставит ее обратно на землю. Я чувствую себя плохо. Меня может вырвать прямо здесь и сейчас. Образы, как я растерзываю ублюдка, пиная его ногами, проносятся в моей голове, как кадры из плохо снятого фильма. Приходится стиснуть кулаки, заставляя себя дышать. Нельзя терять самоконтроль. Я не позволю этому довлеть надо мной. Маккензи ясно дала мне понять, что между ними ничего нет. Она была честна со мной, рассказав, кем для нее был Гэйдж. И я должен ей доверять. Здесь нет ничего предосудительного. Даже видя, как он трогает ее кожу.