Короткий ряд ступенек с каждой стороны от задника сцены привел их в узкую комнату, которая протянулась вдоль сцены.
— Приготовления миссис Росс к ужину, все выложено на стол. Ей-богу, Фокс, эти сандвичи на вид очень привлекательны.
— В этой корзине есть еще много, — добавил Фокс. — Доктор Темплетт сказал…
— И пиво под столом, — прошептал Аллейн. — Правильно, Фокс?
— Целый бочонок, — проговорил Фокс, глядя под стол. — Дорсетское бочковое пиво. Очень вкусное.
— Точно, — сказал Аллейн после небольшой паузы. — Это замечательно. А ну-ка!
Он наклонился и поднял что-то из коробки на полу.
— Половинка луковицы. В ваших сандвичах есть лук?
— Нет.
— В моем тоже нет. Луковица перепачкана мукой или чем-то подобным.
Он положил лук на стол и начал внимательно изучать тарелки с сандвичами.
— Только два вида, Фокс. Ветчина и латук с одной стороны и огурцы с другой. Ага, а вот поднос, приготовленный для чаепития на сцене. Никто ничего не ест. Подождите минутку.
Он поднял крышку пустого чайника и понюхал внутри.
— Похоже, что лук жил в чайнике. Странная причуда, не так ли? В этом есть что-то подозрительное. Продолжаем дальше.
Они осмотрели все актерские уборные. Их было по две с каждой стороны от комнаты отдыха.
— Мужчины справа, женщины слева, — сказал Аллейн.
Он проследовал в первую комнату слева, внимательно вглядываясь в висевший на стене черный сафьяновый костюм мисс Прентайс.
— Но я думаю, что потом мы все уладим. В любом случае, у меня есть незаполненный ордер на обыск. Так что все нормально. Проклятый лук, все руки пропахли. Судя по предметам туалета, это, должно быть, уборная двух старых дев.
— Судя по картинам, — сказал Фокс, — это обычный класс для изучения богословия.
— Да. Младенец Самуил. Что за следующей дверью? Ага, довольно кокетливые одежды. Это уборная мисс Дины Коупленд и миссис Росс. Мне кажется, доктор Темплетт был немного смущен, рассказывая о миссис Росс. Грим мисс Коупленд находится в картонной коробке, на которой написано ее имя. Грима использовано довольно много. Грим миссис Росс в совершенно новой лакированной жестяной коробочке и, судя по всему, куплен совсем недавно, из чего, вдохновленный глотком дорсетского, я заключаю, что мисс Коупленд может быть профессиональной актрисой, но миссис Росс, без сомнения, нет. В новой жестяной коробочке есть карточка. «Желаю удачи сегодня вечером. Б.» Подарок, однако! Интересно, кто такой Б. Теперь идем в уборную мужчин.
Они не обнаружили бы там ничего интересного, если б Аллейн не увидел твидовый пиджак.
— Это рабочий пиджак доктора, — сказал он. — Он пропитан запахом лекарств. Очевидно, этот черный пиджак иностранного производства. Я полагаю, в суматохе он не переоделся и ушел домой в костюме француза из комической оперы. Должно быть, он…
Аллейн резко замолчал. Фокс взглянул на него и увидел, что он, не отрываясь, разглядывает какой-то клочок бумаги.
— Вы что-то нашли, сэр?
— Посмотрите.
Это был листок тонкой гладкой голубой бумаги. Фокс прочитал несколько строчек, написанных заглавными буквами:
ВЫ ДОЛЖНЫ УЕХАТЬ ОТСЮДА.
ПРЕДУПРЕЖДАЮ, ЧТО, ЕСЛИ ВЫ ЭТОГО
НЕ СДЕЛАЕТЕ, ЧЕЛОВЕК, КОТОРОГО ВЫ ЛЮБИТЕ,
ПОСТРАДАЕТ.
— Господин Аллейн, где вы это нашли?
— В бумажнике. В нагрудном кармане пиджака медицинского эксперта, — сказал Аллейн.
Он положил листок на стол, затем наклонился и понюхал его.
— Пахнет эвкалиптом, — произнес он через секунду.
Глава 11
Что рассказал Роупер
1
— Как-то неловко получается, — проворчал Фокс после непродолжительной паузы. Затем он повторил последнюю строчку записки: — «Человек, которого вы любите, пострадает». Интересно, кому это писали, женщине или мужчине?
— И то и другое одинаково возможно, — сказал Аллейн.
— Доктор — женатый человек, — вспомнил Фокс.
— Да. Кажется, его жена тяжело больна, не так ли? Возможно, это было написано для его любовницы, или, может быть, кто-то третий, кому угрожают, показал ему эту записку, чтобы посоветоваться.
— Или, может быть, он сам ее написал.
— Да, конечно, и это тоже возможно. Это может быть часть телеграммы, например. Или фраза, получившаяся во время игры, когда из ряда букв вам надо составить предложение. Но вряд ли он носил бы это, как говорится, ближе к сердцу, правда? Проклятье! Боюсь, Фокс, что нам предстоит раскопать какую-то отвратительную историю.