— Вы последняя уходили в полдень?
— Нет. Мы ушли все вместе, но я думаю, что мы с доктором Темплеттом вышли первыми. Коупленды всегда выходят через заднюю дверь.
— Итак, кто-то, наверное, снова открывал окно?
— Возможно.
— Вы были на сцене, когда доктор Темплетт закрывал его?
— Да.
— Что вы там делали?
— Мы… я приводила сцену в порядок и прикрепляла одно из украшений, которое я принесла.
— Доктор Темплетт вам помогал?
— Он… ну, он наблюдал.
— И все это время окно было открыто?
— Да, полагаю. Да, конечно было открыто.
— Вы сказали ему, что, по вашему мнению, вы закрывали его?
— Да.
— Не думаете, что кто-нибудь мог открыть его снаружи?
— Нет, — убежденно сказала она. — Занавес был поднят, и мы бы это увидели.
— Кажется, вы говорили, что занавес был опущен.
— О, как глупо с моей стороны. Он был поднят, когда мы пришли, но мы опустили его. Он должен был быть опущен. Я хотела испробовать лампу, которую принесла.
— Вы опустили занавес до или после того, как обратили внимание на окно?
— Я не помню. О да. Пожалуй, это было после того. — Она наклонилась вперед и посмотрела на Найджела, который вел запись беседы. — Я просто потрясена, вы столько всего написали, — сказала она ему. — Я должна прочитать это и подписать?
— Не сейчас, — сказал Найджел.
— Дайте мне посмотреть, — настаивала она.
Он протянул ей свои записи.
— Они выглядят точно как записки журналиста, — сказала миссис Росс.
— Это мы специально придумали, — дерзко сказал Найджел, однако довольно густо покраснел.
Она засмеялась и вернула ему бумаги.
— Мне кажется, господин Аллейн думает, что мы слишком много болтаем не по делу, — сказала она. — Правда, инспектор?
— Нет, — возразил Аллейн. — Я воспринимаю Батгейта как старательного и серьезного молодого офицера.
Найджел постарался принять вид старательного и серьезного офицера.
— Вы не забыли о той телеграмме, Батгейт? — обратился к нему Аллейн. — Я думаю, что вам лучше пойти в Клаудифолд и послать ее. Вы можете зайти за мной на обратном пути. Миссис Росс извинит вас.
— Очень хорошо, сэр, — сказал Найджел и вышел.
— Какой очаровательный молодой человек, — ласково произнесла миссис Росс. — И что, все офицеры у вас такие же выпускники Итона и Оксфорда, как этот?
— Не все, — ответил Аллейн.
Как же она умела широко распахивать глаза! Как будто она знала нечто важное, признавалась в этом и таким образом подавала сигнал. Аллейн прочел в ее глазах что-то похожее на распутство хорошего тона.
«Этим трюком она заявляет о себе, — подумал он. — Эта женщина — хищница, и у нее прекрасный аппетит».
Он очень хорошо понял, несмотря на все ее неопределенные жесты, что она подавала ему незаметные, но не раз проверенные на практике сигналы, и теперь спрашивал себя, следует ли дать ей понять, что он распознал эти сигналы.
Он наклонился вперед и намеренно посмотрел ей в глаза.
— Есть еще два вопроса, — сказал он.
— Еще два? Итак?
— Знаете ли вы, чей револьвер выстрелил мисс Кампанула между глаз?
Она сидела совершенно неподвижно. Уголки ее тонких губ немного поникли. Короткие подкрашенные черным ресницы опустились на светлые глаза.
— Это был револьвер Джоуслина Джернигэма, не так ли? — сказала она.
— Да. Тот самый кольт, что показывал вам господин Генри Джернигэм в пятницу вечером.
— Это ужасно. — Она посмотрела на него. — Означает ли это, что вы подозреваете одного из нас?
— Само по себе это не факт. Но именно его кольт выстрелил в нее.
— Джернигэм никогда бы этого не сделал, — пренебрежительно сказала она.
— Вы не ставили ящик снаружи под одним из окон ратуши после половины третьего в пятницу? — спросил Аллейн.
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Это не важно.
Аллейн вынул из нагрудного кармана пальто свою записную книжку.
— Боже! — произнесла Селия Росс. — Что еще?
Его длинные пальцы извлекли из записной книжки сложенную бумажку. Пожалуй, этот ее трюк с глазами происходил бессознательно. Она искоса посмотрела на бумагу и строчки заглавных букв, старательно выполненные инспектором Фоксом. Затем взяла ее из рук Аллейна, в удивлении вскинула брови и протянула обратно.
— Вы можете сказать мне что-нибудь об этом? — спросил Аллейн.
— Нет.