— Вы не хотите рассказать мне? — спросил ректор, уже изнывая от нетерпения, но Джоуслин едва ли заметил это.
— Нет, — сказал Джоуслин, — нет. Нечего рассказывать. Я просто довольно сильно обеспокоен. Как вы думаете, что за смысл в этой встрече сегодня вечером?
Ректор с любопытством посмотрел на него.
— Я думал, что вы знаете. Я имею в виду ваше положение…
— Раз оружие оказалось моей собственностью, мне казалось, что лучше держаться подальше от этого дела. С технической точки зрения, я — подозреваемый.
— Да. Дорогой мой, да, — проговорил ректор, потягивая черри. — Как и все мы.
— Интересно, — сказал эсквайр, — что собирается делать Аллен.
— Не думаете ли вы, что он собирается.., арестовать кого-то?
Они в изумлении посмотрели друг на друга.
— Обед подан, сэр, — сказал Тэйлор.
— Спокойной ночи, дорогая, — сказал доктор Темплетт своей жене. — Я думаю, что когда я вернусь, ты уже будешь спать. Я рад, что сегодня у тебя был хороший день.
— Это был великолепный день, — произнёс спокойный, любезный голос. — Спокойной ночи, дорогой.
Темплетт тихо закрыл дверь. В его комнате на другом конце лестничной площадки трезвонил телефон. До восьми надо было позвонить в больницу. Он вошёл в свою комнату и снял трубку.
— Алло!
— Это ты, Билли?
Он сел, похолодев, прижимая трубку к уху.
— Билли? Алло! Алло!
— Ну? — сказал доктор Темплетт.
— Значит, ты жив, — сказал голос на другом конце.
— Я не был арестован, в конце концов.
— Довольно странно, но я тоже, несмотря на то, что была у Аллена и взяла на себя всю ответственность за письмо…
— Селия! Не по телефону!
— Меня не слишком заботит то, что теперь может случиться со мной. Ты покинул меня в беде. Остальное не имеет значения.
— Что ты хочешь сказать? Нет, не говори этого? Это не правда.
— Ну что ж, прощай, Билли.
— Подожди! Тебе велели прийти в ратушу сегодня вечером?
— Да. А тебе?
— Да.
Доктор Темплетт провёл рукой по глазам. Он быстро промычал:
— Я заеду за тобой.
— Что?
— Если хочешь, я отвезу тебя туда.
— У меня есть машина. Тебе не нужно беспокоиться.
— Я заеду за тобой в девять.
— И высадишь меня через несколько минут, так?
— Это не совсем справедливо. Как ты думаешь, что я подумал, когда…
— Ты, очевидно, не веришь мне. Это все.
— О, Боже… — начал было доктор Темплетт. Но голос в трубке холодно оборвал:
— Хорошо. В девять. Почему, как ты думаешь, он хочет, чтобы мы все пришли в ратушу? Он собирается арестовать кого-нибудь?
— Я не знаю. Как ты думаешь?
— Я тоже не знаю.
Часы на церкви пробили девять, когда полицейская машина остановилась у ратуши. Из неё вышли Аллен и Фокс, сопровождаемые сержантом Эллисоном и двумя мужчинами в защитной форме. В тот же момент подъехал Найджел на своей машине вместе с сержантом Роупером. Они все вошли в ратушу через заднюю дверь. Аллен включил свет на сцене и в комнате отдыха.
— Итак, что мы имеем, — сказал он. — Два ряда ступенек от комнаты отдыха до сцены. Я думаю, Фокс, что мы опустим занавес. Вы можете остаться на сцене. Вы тоже, Басгейт, за кулисами, и ни слова вашего чтобы не было слышно. Вы знаете, когда спускаться вниз и что делать?
— Да, — нервно сказал Найджел.
— Хорошо. Эллисон, будет лучше, если вы переместитесь к парадной двери, а остальные могут расположиться в задних комнатах. Приглашённые пройдут прямо через комнату отдыха и не увидят вас. Роупер, вам нужно выйти на улицу и направлять их к задней двери. Затем войдёте сами. Но тихо, если не хотите, чтобы я вырвал у вас все пуговицы и чуть не убил вас. Остальные могут оставаться в уборных, пока не соберётся вся компания. Когда все соберутся, я захлопну обе двери на сцену. Затем вы сможете пройти в комнату отдыха и сесть на ступеньки. Рояль стоит на месте, так. Фокс? А ширма? Да. Хорошо. Опускаем занавес.
Занавес опустился в три шумных толчка, подняв облако пыли.
Отделённая от той части, где был зрительный зал, сцена выглядела как настоящая. Декорации Дины, хотя и были залатаны и потребовали большой изобретательности, были похожи на декорации некой труппы, совершающей турне по графству, а стулья и другая обстановка миссис Росс очень выделялись на общем фоне. Ярко освещённая сцена как будто ожила и пребывала в состоянии ожидания. Аллен положил на круглый стол анонимное письмо, прелюдию до диез минор, “Венецианскую сюиту”, кусочки резины в коробке, лук, ящик и чайник. Затем он накрыл эту странную коллекцию скатертью.
Фокс и Аллен принесли дополнительные стулья из уборных и поставили на сцену одну из парафиновых ламп.
— Восемь стульев, — подсчитал Аллен. — Правильно. Мы готовы? Думаю, да.
— Что-нибудь ещё нужно, сэр?
— Ничего. Помните о своей роли. Оставьте свет в комнате отдыха. Кажется, он уже идёт. Уходите.
Фокс пошёл в уголок суфлёра. Найджел прошёл через противоположную дверь и сел вне поля зрения в тени просцениума. Эллисон спустился в зрительный зал, два человека в защитной одежде исчезли в актёрских уборных, и Роупер, тяжело дыша, направился к задней двери.
— Шоковая тактика, — пробурчал Аллен. — Черт, я ненавижу это. Это нечестно и выглядит как самый настоящий эксгибиционизм. О, что ж, ничего не поделаешь.
— Я не слышу шума машины, — прошептал Найджел.
— Она подъезжает.
Они все прислушались. Завывал ветер и дождь стучал в ставни.
— Воспоминания об этом месте у меня навсегда будут связаны с этим шумом, — заметил Найджел.
— Сегодня погода хуже, чем когда-либо, — проворчал Фокс.
— Вот он, — сказал Аллен.
Теперь все они услышали, как на дороге остановилась машина. Хлопнула дверца. Слышно было, как скрипел гравий под ногами. Послышался голос Роупера. Открылась задняя дверь. Роупер, неожиданно превратившись в мажордома, громко объявил:
— Господин Джернигэм-старший, сэр. И эсквайр вошёл.
Глава 26
МИСС ПРЕНТАЙС ЧУВСТВУЕТ СКВОЗНЯК
— Таким образом, вы понимаете, — сказал Аллен, — я вёл к тому, чтобы поинтересоваться, был ли, откровенно говоря, целью её визита шантаж.
Лицо эсквайра было лишено любых его нормальных оттенков, но в этот момент вспыхнуло и зарделось.
— Я не могу поверить в это.
— В связи со сведениями, имеющимися у полиции… Эсквайр сделал резкий, неуклюжий жест правой рукой. Стоя посреди сцены, под беспощадным светом, он казался одновременно испуганным и решительным. Аллен в течение минуты молча смотрел на него, а затем сказал:
— Видите ли, мне кажется, я знаю, что она хотела вам поведать.
У Джернигэма отвисла челюсть.
— Я не верю вам, — сказал он охрипшим голосом.
— Тогда разрешите мне сказать вам, в чем, по моему мнению, была её власть над вами.
Голос Аллена все звучал и звучал, спокойно, бесстрастно. Джернигэм слушал, не поднимая глаз. Однажды он поднял голову, как будто хотел перебить, но, кажется, тут же передумал и принялся кусать ногти.
— Я даю вам эту возможность, — сказал Аллен. — Если теперь вы хотите мне рассказать…
— Мне нечего вам рассказать. Это не правда.
— Миссис Росс не приходила к вам сегодня днём с этой историей? Она не договорилась с вами ни о чем определённом?
— Я не могу обсуждать этот вопрос.
— Даже, — сказал Аллен, — исходя из имеющихся у полиции сведений?
— Я ни с чем не соглашусь.
— Очень хорошо. Я боялся, что вы будете настаивать.
— В моем положении…
— Именно из-за вашего положения я предоставил вам такую возможность. Большего я сделать не могу.
— Я не понимаю, зачем вам нужно общее собрание.
— Шоковая тактика, сэр, — сказал Аллен.
— Я.., я не одобряю.
— Если вы желаете, сэр, я могу представить свой отчёт, а вы подадите формальную жалобу в Скотленд-Ярд.
— Нет.
— Это не будет иметь никакого значения, — сказал Аллен. — Кажется, приехали все остальные. Это ваше последнее слово?
— Мне нечего сказать.
— Очень хорошо, сэр.
Роупер постучал в одну из дверей комнаты отдыха.
— Да! — прокричал Аллен.
— Они здесь, "сэр, собрались все.
— Отлично, Роупер. Пригласите их.
Мисс Прентайс вошла первой, за ней Дина, ректор и Генри. Аллен попросил мисс Прентайс сесть на самый удобный стул, который был ближе всего к суфлёрской будке. Когда она смутилась и попыталась отказаться, он был так подчёркнуто вежлив, что она оказалась там раньше, чем осознала это. Она бросила быстрый взгляд на ректора, который занял стул справа от неё. Дина села справа от своего отца, а Генри — рядом с ней. Эсквайр украдкой взглянул на Аллена.