Олег встряхнул ее за плечо, и она, подавившись словами, замолчала.
— Тихо, тихо… Версия не лишена здравого смысла, но лишена вероятности. Кроме того, Петр Алексеич сам перепуган до усрачки… простите, дамы, — Кривцов неодобрительно покачал головой в адрес самого себя. — В любом случае, это не твоя забота. Значит, тебе привиделся наш водила при полном боевом комплекте и в окружении зверских кавказских рож?
Света медленно покачала головой.
— Не скажу, — произнесла она, подумав, потом повернулась к Марине. — Тебе скажу. И тебе, — Света поймала ускользавшую руку начавшей выпрямляться Алины. — Вам скажу. А вы уйдите, пожалуйста.
Олег пожал плечами.
— Ну-ну, мрак покрытый тайной, — пробурчал он слегка обиженно и направился к своему креслу. Света поманила девушек, чтобы они наклонились к ней и тихо сказала:
— Мне снилось… Так странно, глупо даже… Я не могу сказать точно, но мне показалось, что это был не сон… Мне стало так страшно… и когда я проснулась, то мне вдруг показалось, что я действительно не такая, что я на самом деле какая-то уродина, жирная, страшная… Что нет у меня никакой пиццерии, и живу я в какой-то халабуде!.. Жирная, страшная…А я красивая!.. — ее ладони вновь судорожно запрыгали по лицу и по телу. — Я ведь красивая?!
— Ну конечно, — Алина начала приглаживать ее растрепавшиеся волосы. — Ты замечательная. А это просто глупый сон. Забудь про него — и все.
— Но это было так реально… — Света зябко обхватила себя руками. — Я чувствовала свое огромное тело, было так тяжело дышать… у меня была одышка… я с трудом ходила… и мне… мне так не хотелось, чтобы наступало завтра…
— И все-таки это был сон, — Марина наклонилась и обняла Свету, наполовину утопив ее в своих роскошных волосах. — Переутомление, нервы… У тебя славная фигурка и замечательное личико, так что не забивай голову всякими глупостями. Все хорошо, ты здесь, с нами.
— Утешила! — с кислой улыбкой сказала Бережная, и все трое рассмеялись — негромко, но от души.
Смеясь, Алина невольно вспомнила, как совсем недавно наблюдала за Бережной, когда та бегала по салону, раздавая пирожки и орешки. Света была ладной, спортивной, но что-то в этой спортивности казалось немного неправильным. Она словно не привыкла к своей фигуре и не знала толком, как обращаться со своим телом, словно с платьем нового непривычного фасона, и в ее движениях проглядывала с трудом скрываемая неуклюжесть, особенно в том, как она бочком, сжимаясь, пробиралась между креслами, хотя могла и так пройти совершенно свободно. Скорее всего, совсем недавно она была очень полной и похудела настолько быстро, что еще не успела этого осознать. Наверное, какая-то особенная диета, а вследствие ее — разнообразные особенные сны.
Отсмеявшись, Алина пошла в конец салона, чтобы выкурить сигарету и увидела, что Виталий еще стоит у открытой форточки — она совсем о нем забыла. Поворачивать назад было поздно — он уже заметил ее и теперь рассеянно наблюдал, как она идет между креслами. Алина отвернулась от него, пробралась к окошку на противоположной стороне и закурила, щурясь от летящих ей в лицо дождевых капель.
Дорога слегка повернула, и автобус качнулся, вписываясь в поворот. Алина, не сводя глаз с мокрого стекла, ухватилась одной рукой за спинку кресла и вдруг, ни с того, ни с сего, ощутила странную пустоту, словно оказалась в другой реальности, где не было у нее ни ресторана, ничего и никого, да и сама она была…
Была кем?
Она нервно дернула головой и провела ладонью по лицу, словно стирая невидимую паутину. Наваждение исчезло, но страх остался — тупой, болезненный.
…когда я проснулась, то мне вдруг показалось, что я действительно не такая…
Это еще что — коллективное сумасшествие?!
— Вам плохо?
Вздрогнув, Алина дернулась назад, стукнувшись о ручку кресла. Дымящаяся сигарета, как живая, выпрыгнула из ее пальцев и по широкой дуге устремилась было на пол, но была ловко подхвачена чужими пальцами и вручена девушке целой и невредимой.
— Спасибо, — сказала она с плохо скрытой досадой. — А с чего вы взяли, что мне плохо?
— Вы побледнели, — Виталий взглянул мимо нее в окно, хмуро отметив, что уже начинаются сумерки. — И у вас стало такое испуганное лицо… Что-то увидели?
— Да нет, — Алина нерешительно посмотрела на сигарету, потом затянулась. — Скорее… почувствовала. Нервы, наверное… Скажите, а у вас не было… такого странного ощущения… словно вы — вовсе и не вы?
Воробьев усмехнулся — не без издевки, но его взгляд успел-таки машинально метнуться к собственной правой руке и тут же скакнуть обратно на веснушчатое лицо собеседницы.