— И надо проверить, жив ли там Жорка — что-то он давно не звонил, — добавила Алина. — Вдруг твоя расчудесная собака его уже доедает.
Виталий покосился на нее, но на этот раз ничего не сказал, не желая ввязываться в еще один диалог. Потом взглянул в зеркало обзора и нахмурился — ему показалось, что он уже где-то видел едущий следом пыльный бежевый «москвич». Но тот на следующем же повороте свернул в другую сторону, и Воробьев, успокоившись, снова принялся смотреть на дорогу.
В «Седьмое небо», играющее огнями, словно гигантская новогодняя елка, их поначалу не пустили, и Виталий, не удержавшись, укоризненно посмотрел на Алину, которая, разумеется, не поддалась на уговоры тихонько подождать в машине. Одного его, возможно, и пропустили бы, но с Алиной пропускать не желали — и все тут! Глыбообразный охранник обиженно спросил у нее паспорт, получил ответ, что паспорта с собой нет, обиделся еще больше и наотрез отказал.
— Это частный клуб, — пояснил он, водя очами по сторонам, — и администрация имеет право решать, кого пускать, а кого нет.
— Это вы — администрация?.. — начала было Алина, но Виталий тут же зажал ей рот ладонью, после чего больше по инерции поинтересовался:
— И каков принцип симпатии администрации?
— Вы — не члены клуба, — с удивительной кротостью пояснил охранник и сделал величавый жест в сторону улицы. Виталию жест крайне не понравился, и он собрался было, прежде чем уйти, рассказать охраннику все, что он думает по поводу членов, но тут подошел еще один мужчина в форменном костюме, решивший выяснить, в чем заминка. При виде Виталия он застыл, и несколько секунд они предавались взаимному созерцанию, после чего вдруг одновременно кинулись навстречу друг другу, сшиблись и начали восторженно мять друг друга и трясти, выкрикивая множество слов, большинство из которых заканчивались на «ать» и «ак». Алина, ойкнув, отскочила в сторону, не сразу поняв, что происходит.
— Ну, блин! — наконец сказал охранник и, напоследок, еще раз с размаху хлопнул Виталия по левому плечу, тут же получив взаимный хлопок. — Ну не ожидал! Так ты теперь в Волжанске живешь?! Давно?!
— Да уж лет пять как.
— Да иди ты! И как же это мы ни разу не пересеклись?! Вот жизнь-то а?! Знал бы!.. Жаль, сегодня моя смена, никак не уйти… Слушай, а че тебя сюда занесло?! Оттянуться решил?
— Ну. Да вот, — Виталий кивнул на обиженную глыбу, — администрация не пускает.
— Забей! Твоя подруга? — охранник вопросительно посмотрел на Алину, которая почему-то ощутила неодолимое желание встать по стойке «смирно» или убежать подальше. — Вообще-то, Виталя, ты б ее лучше в нормальное место сводил, здесь сам понимаешь… — он глубокомысленно покрутил в воздухе пальцами, потом подмигнул Алине. — Или это типа экстрим?
— У нас тут кое-какие дела.
— А-а, — охранник понимающе кивнул. — Ну, лады, тогда заваливайте!
— Валера! — укоризненно сказала глыба в костюме и сделала шажок вперед, но охранник небрежно отпихнул его в сторону.
— Сань, отвали! Чтоб я кореша не пропустил?! Да даже если он с тридцатью бабами придет! Пошли, ребята, сейчас я вас где-нибудь пристрою. Сегодня народу много.
Народу в «Седьмом небе» и впрямь было много. Зал был забит, а на сцене, по обеим сторонам которой искрились разноцветные фейерверки и то и дело что-то хлопало, выпуская клубы разноцветного дыма, пятеро девушек с выдающимися формами, на которых из одежды были только брякающие цепи, выплясывали под готический рок какой-то воинственный танец, отчаянно размахивая грудями. Алина, которая до сих пор подобные заведения видела только по телевизору, ошеломленно оглядывалась по сторонам, на всякий случай вцепившись Виталию в руку.
— Слушай, — кричал тем временем Виталий на ходу своему проводнику, — ты не знаешь такую… Ольку Харченко?! Высокая брюнетка! Стервозная такая! Часто здесь отирается!
— Да их тут знаешь сколько отирается?! И стервозных, и брюнеток, и Олек?! А по фамилиям я никого не знаю! Кому тут, на хрен, нужны-то фамилии?! — орал в ответ Валера. — Тут блядей ползала, ими Сова заведует, только ты у него лучше не спрашивай — отморозок полнейший! Я могу поспрошать, но ничего не гарантирую! Вот, сюда падайте!
Он усадил их за столик и ушел, напоследок еще раз восторженно обозвав Виталия несколькими нехорошими словами, и Воробьев сделал то же самое, после чего расхохотался, качая головой, и сказал Алине: