- Настало время Правящему Совету Первых Матерей Мензоберранзана занять свои места в храме, - напомнила Верховная Жрица.
«О, нет! Ну, сколько можно!» - взмолилась про себя вымотанная Ника. Каждая из шести женщин, поднявшись, с достоинством поклонилась ей. После чего величественно удалились в разные концы зала, где их ожидала свита. Но лишь Ника поднялась со своего места, собираясь удалиться в свою сторону зала, как посох Верховной жрицы преградил ей путь.
- Что это ты сейчас устроила, Фиселла? - сухо поинтересовалась старуха. - Почему не предупредила меня о том, что передумала казнить Доргана? Разве ты не хочешь спастись от гнева Ллос? Разве мы не решили все взвалить на моего сына? Разве я не посылала дворфам весть о готовящемся нападении у Пещеры Алмазных россыпей? Похоже, у тебя появился другой замысел, хотя не понимаю, что тут еще можно предпринять. Не хочешь поделиться со мной своими мыслями? Судя по тому, как ты повела себя, они у тебя имеются?
Ника чуть не расхохоталась. Так она еще и предательница! Какой должно быть циничной лицемеркой предстала Ника перед этим лордом. Вообще, это должно ее волновать? Завтра ее здесь не будет, а лорд, если не дурак, воспользуется шансом и сдернет из этого Мусорбанана. Между тем, старуха покачала головой.
- Тебе не совладать с упрямством твоего мужа. Кому, как не тебе, знать это. На что ты рассчитываешь? Думаешь, он отблагодарит тебя так, как ты этого жаждешь? Вспомни, у тебя остались всего лишь два тления Нарбонделя до встречи с Ллос. И еще. Как бы все ни сложилось, помни, сегодня я сделал все, что могла, и ты сама не захотела принять помощь от меня. Теперь я больше ничего тебе не должна. Помни об этом.
- Я это запомню, - кивнула Ника, так ничего не поняв.
Единственное, что она сообразила, испытав шок в третий раз за время Совета, что этот красавец с белыми волосами, ко всему прочему, еще и ее муж.
Идя по залу к поджидавшим ее сестрам, она сквозь зубы пообещала Клопси:
- Я тебе голову оторву, маленький мерзавец.
- За что, моя владычица, - захныкали из-за корсажа.
- За то, что от тебя никакого толка. Ты должен был помочь мне, рассказав все, что тебе известно о моем положении и окружении. Из-за твоих недомолвок я только и делаю, что попадаю впросак.
- Больше такое не повториться, моя владычица, - последовало горячее уверение. Не корсаж, а суфлерская будка.
Жрица взглядом проводила Верховную Мать, что-то возмущенно шепчущей себе под нос и, когда та скрылась за колоннами, задумалась.
Что-то было не так. И в том, как прошел Совет Матерей, и в самом поведении Верховной Матери. Непонятный поступок де Наль тревожил жрицу все сильнее, чем больше она думала о нем. С чего вдруг Фиселла начала по-другому относится к Доргану. Не было ли это изворотливым ходом о котором Фиселла "случайно" позабыла предупредить ее, Верховную Жрицу. Эта дура сама до такого додуматься не могла, тогда кого она предпочла ей, Верховной Жрице? Громфа? Но этот трус не посмеет выступить против нее, Берн. Тиреллу? О, она предпочтет воткнуть нож в спину своей сестры, чем вступить с ней в союз.
И в чем бы ни заключалась хитрость Фиселлы, эта дрянь, явно, решила пожертвовать ею, Берн, только потому, что она мать Доргана - мерзавца и бунтаря. Неясная тревога не оставляла жрицу, а это означало, что ответ на свой вопрос она так и не нашла. Не было ничего страшного в том, что Фиселла нашла нового союзника. Это следовало ожидать, и ей, матери Берн, это ничем не грозило. Она умела раскусить самую изощренную интригу, переиграть соперницу и расправиться с ней во имя Ллос. Так было всегда, ибо тогда не была бы она Верховной Жрицей. Так что же тогда не давало покоя Берн? Жрица заставила умолкнуть свои мечущиеся мысли и погрузилась в полное безмолвие. Вскоре ответ нашелся. Фиселла изменилась и за ней никто не стоял. Она была одна. Сидя неподвижно, Берн долго привыкала к этой невероятной, абсурдной догадке, которая все объясняла. Верховная жрица обессилено откинулась на спинку каменного кресла.
Ей стало не по себе. Пусть дерзкая выскочка, выйдя из-под ее повиновения, принялась плести паутину своей интриги, Берн сумеет припугнуть эту дуру, напомнив, чем она обязана ей, Верховной Жрице. Она бы просто проучила ее хорошенько, показав, кем она является на самом деле. Все они через какое-то время, забываясь, мнят себя истинными владычицами Мензоберранзана, кроме разве что прежней Матери де Наль, которая всегда вела себя с Берн почтительно и никогда не забывала о том, насколько Жрица может быть опасна. Во всяком случае, Берн теперь знает, что припугнет Фиселлу публичным разоблачением и последовавшим за ним позором. Знать бы только с кем она на самом деле имеет дело. Жрица была очень стара и не обольщалась, понимая, что дело не в своевольной Фиселле де Наль, а в том неведомом могущественном маге, который смог внушить той нечто другое. Она отдаст Фиселлу Ллос так же безжалостно как та, в свою очередь, предала ее, жрицу, отрекшись от их союза. Берн решила, что захватит Фиселлу и пытками вырвет у нее имя мага, который осмелился пойти против нее, Берн.