Все было решено, жрица, опираясь на свой посох, поднялась и, покинув зал Совета, прошествовала длинными запутанными коридорами через анфиладу огромных пустынных пещер, войдя в низкий грот. Из темного угла к ней навстречу, двинулся бесформенный силуэт - это была дежурившая у двери молельни младшая жрица. Берн жестом велела оставит ее одну. Бесшумной тенью та метнулась к выходу, а Берн, толкнув тяжелую дверцу, кряхтя согнулась, чтобы войти в нее. Так и следовало подходить к священному алтарю, перед которым молились Ллос столько поколений Верховных Жриц. Молельня больше походила на нору, по ее стенам сочилась вода, камни покрывали бледные пятна плесени, воздух затхлый. Как всегда, все это угнетающе подействовало на Берн. От сырости у нее заныли суставы. Но ей было не выбирать. Именно здесь Ллос всегда отзывалась на молитвы, подавая свои знаки.
Превозмогая боль и настраивая себя на благоговейный лад, Верховная Жрица торжественно возложила на необтесанный камень алтаря свой посох. Заставив себя не обращать внимания на ломоту в суставах, она прикрыв глаза и начала молить паучью богиню, простить ей, что не возложила сегодня на алтарь обещанной жертвы и милостиво открыть, кто стоит за спиной Фиселлы де Наль. Но ничего не происходило, а Берн все тяжелее было находиться в гроте - силы уходили, каждый сустав ее тела выворачивало и она начала думать, что ошибалась в своих умозаключениях. Именно тогда, словно отвечая на ее отчаянный призыв, шар посоха слабо замерцал - богиня услышала ее - и вспыхнул так, что старая жрица закрыла лицо руками, защищая свои чувствительные к свету глаза. Когда же решилась отнять их, то не поверила увиденному. Утерев слезящиеся глаза, она озадаченно разглядывала то, что лежало перед ней, пытаясь разгадать ответ Ллос. На камне алтаря покоилось гигантское паучье яйцо. Что бы оно ни означало, Верховная Жрица поняла, что ей запрещено трогать Фиселлу де Наль. Но как возможно, чтобы богиня защищала обманщицу? И как это яйцо, означающее будущее паучье потомство, было связано с де Наль? Пророчество?
Все это не укладывалось в голове Берн. Ноющая боль в костях мучила, становясь невыносимой, усиливая желание побыстрее покинуть молельню. Но Берн не могла уйти, не убедившись, что правильно поняла ответ богини. Только как ни старалась истолковать его в свою пользу, ничего не выходило. В конце концов, чтобы удостовериться в истинности ответа Ллос, жрица благоговейно коснулась поверхности яйца. Туго тонкая натянутая кожица неожиданно лопнула, и оно сморщившись начало опадать, теряя упругость. Мутная вязкая околоплодная жижа яйца вытекла на холодный камень. И в этой темной лужице белесой тряпицей лежало то, что осталось от яйца.
- Всевидящая, Ллос, я не хотела этого, ты же знаешь! - в ужасе от содеянного, Берн попятилась от алтаря. - О, прости, прости мое кощунство! Что мне сделать, что бы получить твое прощение?
Она замолчала, прислушиваясь к едва уловимому свисту.
- О, нет! - с мукой взмолилась старуха, тяжело и неловко падая на колени - Только не это! Тебе ведомо, что я не перенесу и минуты здесь...
Свист стал резче, громче и Берн поникла.
- Повинуюсь, - прошептала она.
С этой минуты, что бы вернуть расположение Ллос, Верховной Жрице, следовало три полные декады Норбонделя поститься и молиться, не покидая молельни.
После долгого, нудного богослужения перед идолом паука с женским лицом, - ничего отвратительнее Ника не видела, - у нее разболелась голова. Что было больше тому виной, заунывное восхваление, в котором она ничего не понимала или мечущиеся тревожные мысли? В дом де Наль она вернулась измотанной, напуганной и в полном замешательстве, бл изкой к панике. Отказавшись от трапезы и заявив, что решила поститься, она, миновав трапезный зал, по длинным коридорам и переходам в сопровождении сестер прислужниц вернулась, наконец, в свои покои. Потом металась из угла в угол, не зная как ей быть, и что предпринять, когда все эти курицы настроятся на ее покои, чтобы полюбоваться, как она будет пытать непокорного. В отчаянии кусала она губы. Пытки? Да щас! Пусть она понятия не имела, что делать, знала только одно - пытать не будет ни за что. Девушка повернулась к Клопси, что сидел тихонечко, боясь привлечь ее внимание.