- Госпожа, - с тревогой пискнул Клопси. - Вы не должны так явно показывать свое волнение и отвращение. Вам надо улыбаться, показывая всем, что вы получаете удовольствие.
Ника послушно опустила руки и попытавшись изобразить улыбку. Улыбка вышла дрожащей, вымученной и явно жалкой. Си Нафай послал диск вниз к неудачно упавшему Ска Тисс, который, сломав ногу, корчился на залитых кровью камнях арены. Соскочив с диска, серый оружейник не спеша подошел к поверженному и, не обращая внимания на его плачевное состояние, оседлав лежащего принялся методично разбивать ему лицо кулаком, ухватив его за волосы. Ника закрыла глаза, ее начало тошнить. Разве эту бойню можно было называть поединком? Где то искусство боя, которым кичатся дроу? Ни мастерства, ни искусных приемов фехтования она здесь в упор не видела. Один мордобой да членовредительство на уровне уличных драк и подпольных боев без правил. Тотализатора только не хватало. Но Ника нисколько не сомневалась, что со временем дроу придут к нему.
Ложа, которую занимал четвертый Дом Си Нафай, разразилась ликующими криками. Победитель стоял над лежащим без всяких признаков жизни оружейником Ска Тисс, у которого вместо лица уже было кровавое месиво, озираясь с видом человека, хорошо проделавшего свою работу. Он устало снял свой шлем и, тряхнув длинными волосами, зашагал к воротам.
- Клопси, это... женщина? - прищурилась Ника.
- Да. Это доблестный воин дома Си Нафай, вторая дочь Матери этого Дома. Она не захотела быть жрицей и стала воином, а вскоре и первым оружейником своего Дома.
Трибуны забесновались, приветствуя первых воинов Мензоберранзана. Клан де Наль приветствовал своего оружейника, первого воина Мензоберранзана. На соседней ложе такими же слаженными криками разразился клан, носящий зеленые одежды. Повернувшись, Ника встретилась взглядом с Кьорл Одран, словно уже скрестив с ней клинки. Ника отвела глаза от Кьорл Одран, взглянув на арену из противоположных ворот которой появились два поединщика в прочных и легких доспехах, доходящих до колен, в богато вышитых плащах голубого и зеленых цветов. Они одновременно подошли к изваянию паука и преклонили перед ним колени. В воине в голубом плаще с серебряной вышивкой, чьи густые белые волосы были подняты в высокий хвост, Ника узнала своего оружейника.
Но ее больше заинтересовал его противник в плаще зеленого цвета, шитом золотой нитью. Он был выше Доргана на голову, шире в плечах и вооружен мечом против двух легких клинков. Его волосы были заплетены в тугую косу, но по бокам, вдоль впалых щек, свисали короткими прядями. Воздав почести Ллос, противники встали друг против друга. Утегенталь - оружейник Кьорл - принял боевую стойку, тогда как Дорган все еще стоял с опущенными саблями. И вдруг, не обращая внимания на Утегенталя, готового бросится на него, он пошел к ложе Матери де Наль. Утегенталь растерянно смотрел вслед лорду де Наль, который остановившись под ложей Фиселлы, положил скрещенные клинки на плечи и низко поклонился ей, воздавая ту же почесть, что воздал перед идолом богини Ллос. После чего, как ни в чем, ни бывало, вернулся и встал перед Утегенталем. В наступившей полной тишине шумно сглотнула Ника. Трибуны в гробовом молчании ждали, когда богохульника покарает Ллос. Утегенталь, опустив меч, оглядывался, не зная, что же ему делать. Спину Ники жег ненавидящий взгляд Тиреллы. Испуганно таращил круглые глазенки Клопси, не понимая, что означают слова "идиот», «скудоумная сволочь» и «ш-шлепок майонезный", но судя по каменному выражению лица, с каким они произносились, догадывался, что это были страшные ругательства. Меньше всего сейчас хотела Ника привлекать к себе всеобщее внимание, только не в эти два дня.
- Как такое могла стерпеть Верховная Жрица? - испуганно спросил Клопси, оглядывая притихшие трибуны. - Где же она?
Ника раздраженно пожала плечами, пытаясь сохранить невозмутимость под любопытными взглядами сотни глаз, устремленных в этот момент на нее. И все же надо было отдать должное Доргану за этот безрассудный поступок. Нужно иметь характер, чтобы, наплевав на все, совершить нечто вопреки всеобщему мнению, поломав незыблемость вековой традиции. Еще вчера, едва избежав смерти за своенравие, он снова поступил по-своему. С другой стороны, его оправдывало то, что он в открытую признал над собою власть Фиселлы де Наль, не таясь подтвердив, что верен ей отныне и навсегда. Конечно, поступок Доргана шокировал дроу, которые всегда полагали верность слабостью. У них не существовало слова "верность". Но в том-то и дело, что никто из дроу, положа руку на сердце, не смог бы назвать Доргана слабаком. Матери шести правящих Домов Мензоберранзана не могли скрыть раздражения и злобы. Ведь каждая из них в тайне надеялась заполучить искусного оружейника Дома де Наль к себе на службу и в свою постель. Искоса бросали они завистливые взгляды на Фиселлу, которая, по их мнению, не заслуживала такой преданности. Однако она приняла этот кощунственный знак поклонения, как ни в чем ни бывало, и им пришлось признать ее превосходство. Ведь даже Верховная Жрица ничего не предприняла против мятежного лорда, посмевшего совершить кощунство на глазах у всего Мензоберранзана. Ко всему прочему, никто из правящих Матерей так и не смог узнать от своих шпионов, которых имели в доме де Наль, что за пытку применила Фиселла, что бы добиться покорности своего строптивого мужа. Все они, не задумываясь, отдали бы половину своих сокровищ за то, что бы узнать это.