Поединщики скрестили оружие. Бой начался стремительной атакой Утегенталя. Казалось, легкие сабельки Доргана не выдержат мощных размашистых ударов его тяжелого меча и то, с каким напором они наносились, не оставляя противнику ни единого шанса. Однако Дорган, какое-то время, просто уходил от разящих, яростных выпадов и заплечных замахов Утегенталя, не втягиваясь в бой, но и не давая загнать себя в угол, лишая его тем самым превосходства. Утегенталь ярился, пытаясь настигнуть Доргана и достать мечом. Было ясно, что мощный и грузный он скоро вымотается. Дорган, напротив, оставался спокойным, не давая ослепить себя азарту боя и тщеславному желанию победить. Оружейник клана Кьорль не считал нужным или не умел менять манеру боя, продолжая яростно наступать, стремясь сблизиться с Дорганом и своей мощью подавить более легкого противника. И тут Дорган нанес серию стремительных ударов, которые были встречены криками восхищения. Ни разу в жизни Ника не то чтобы не видела, а даже не подозревала, что можно так искусно владеть обеими саблями одновременно. Профан в фехтовании, но и она понимала, что по сравнению с молниеносными, отточенными движениями Доргана, Утегенталь действует суетливо и неуклюже, делая много эффектных, ни к чему не приводящих движений, уже не раз и не два подставляясь под удары. Клинки Доргана мелькали так, что при всем желании Ника не могла уследить за ними, но зато она заметила, да и не только она, что Утегенталь откровенно жульничал. Дорган относился к этому спокойно, понимая, что, таким образом, Утегенталь возмещает недостаток своего мастерства. После предыдущих поединков их схватка выглядела верхом благородства.
Был момент, когда бой мог закончиться в пользу оружейника Дома Кьорл. Утегенталь попытался провести Доргана, делая обманные выпады то вправо, то влево, яростно тесня его, а потом нанес неожиданный удар сверху, рубанув по голове. Дорган поймал его меч в перекрестье своих клинков, остановив удар, а Утегенталь, понадеявшись на свою мощь, принялся налегать на меч, стараясь разомкнуть клинки и завершить удар. Дорган сдерживал натиск, не думая отступать. Тогда Утегенталь пнул его по голени, лишая устойчивости. Но Дорган упредил его движение, разомкнул клинки и отскочил в сторону, так что Утегенталь следуя инерции своих немалых усилий и габаритов, пролетел вперед, лицом и животом проехавшись по каменным плитам арены, к немалому восторгу зрителей. Для Ники исход поединка был так же ясен, как и то, насколько оружейник Дома де Наль выше в мастерстве владения клинков оружейника Дома Кьорл, и она задумалась о том, на что же рассчитывала Фиселла, поменявшись с ней телами. Ника честно призналась себе, что у нее нет шансов выжить в течении трех, нет, уже одного с половиной дня, отпущенных ей в этом мире. Но тут возникал вопрос: как Фиселла сможет вернуться, если ее, Нику, здесь, в теле эльфийки, убьют? От ответа, что напрашивался сам собой, Ника похолодела: Фиселла не собиралась возвращаться.
Но ведь должен быть и у Ники выход? Например, взять, и открыто заявить, что в теле дроу находиться человек. Тогда что? Убьют ее или, сохранив жизнь, будут продолжать выдавать ее за Фиселлу, поека настоящая не вернется, чтобы поквитаться с ней сполна. Такой исход эта гадюка предвидела, потому и не вернется. Вот что сейчас эта дрянь делает в ее, Никином, мире? Может, разыскивает нечто, что поможет ей решить те проблемы, от которых она сбежала? Быть может, здесь это окажется сильным артефактом, тогда как в мире людей это вполне обыденная вещь? "Неужели нельзя было рассказать о своих планах поподробнее, хотя бы тому же Клопси. Ломай теперь голову?" - пригорюнилась Ника. Вой разочарования вывел ее из задумчивости. Зато в ложе Кьорл ликовали вовсю.