- Пощадите, госпожа, - посеревшими губами прошептал воин, умоляюще глядя ей в лицо, покорно принимая из ее рук кубок.
Дроу были устроены так, что кроме подвоха и коварства не ожидали от других ничего. Нике было жаль его, но другого выхода не было.
- Не бойся, пей, ну.
Он обвел покои тем тоскливым взглядом, которым в последний раз смотрит на мир приговоренный, взошедший на эшафот, и одним махом выпил кубок до дна. Какое-то время воин сидел, напряженно выпрямившись и глядя перед собой, пока его голова со стуком не откинулась на спинку стула.
- Это точно был не яд? - Ника испуганно приложила ладонь к широкой груди дроу, заглядывая ему в лицо.
- Можете быть в этом уверены, моя владычица, - заверил ее Клопси.
Сердце воина билось глухо, размеренно, а дыхание оставалось ровным и глубоким, и Ника успокоилась.
- Ну, хорошо. Теперь можно отправляться к Громфу. Думаю за то время, что я "развлекаюсь" с этим громилой, меня никто не побеспокоит. Ты как, готов?
- Следуйте за мной, моя владычица. Только прихватите с собою жезл, чтобы призвать диск и защитить себя.
Ника растерянно огляделась: где она должна искать этот жезл? Клопси звонко хлопнул себя ладошкой по лбу, подбежал к одному из сундуков, кряхтя, откинул его крышку и достал из него тонкую палочку молочно-белого цвета. Хрупкая на вид, она имела на конце крупный, блеснувший яркой россыпью алмаз. Это и был жезл, без которого не следовало выходить в одиночку на улицы Мензоберранзана.
Клопси повозился над одной из тех затейливых завитушек, которыми был украшен туалетный столик, и большое зеркало из полированного серебра с которого отдернули гобелен, сдвинулось, открывая зияющую в стене дыру из которой пахнуло могильной сыростью. Обернувшись на Нику, Клопси храбро шагнул вперед, и его тут же поглотила непроницаемая тьма. Ника неуверенно вошла за ним в плотную мглу тайного хода, но вовремя вспомнила о своей способности видеть в темноте. Зажмурившись, и открыв глаза, она перестроила зрение.
- Моя владычица, посветите мне, ибо бедный Клопси не может видеть в темноте, как благородные дроу, - раздался из тьмы его тоненький жалобный голосок.
Ника пошла на голос. Она видела дожидавшегося впереди Клопси отчетливым красновато-желтым сгустком тепла. Озадачено повертев в руке прохладную, вытесанную из какого-то камня, палочку, она подумала, что, наверное, надо сказать обязательное заклинание или как-то по-особому взмахнуть этой штукой, чтобы она дала свет. Едва она подумала об этом, как алмаз на жезле стал переливаться. Слабо мерцая, он постепенно разгорался все ярче, осветив стены пещеры ровным светом, таким, который не травмировал чувствительных глаз Ники, но давал возможность Клопси, различат дорогу впереди.
Туннель оказался довольно просторным, с округлым сводом и стенами. Причудливо извилистый, он был идеально ровным, нигде не сужаясь и не расширяясь.
- Клопси, кто прорыл туннель?
- Огромный червь, моя владычица. Его изловили в Диком Подземье, а это мало того, что не легкое дело, но еще и опасное, потому что очень он ядовит. Червя доставили в Мензоберранзан и опустили в большую яму. Он тут же зарылся в землю, а чтобы он проходил под землей там, где это было нужно, землю сверху обильно кропили кровью убитых дворфов. В конце пути, возле дворца де Наль, для него была приготовлена приманка - гора дохлых гоблинов и дворфов. Именно к ней он и стремился. Домочадцы и стража Дома де Наль специально собрались во дворе посмотреть на то, как червь будет пожирать это "лакомство".
- Долго нам еще идти? Пойдем быстрее, а!
Ника взяла Клопси за пазуху, почувствовав как холодны его маленькие цепкие ручки. Через какое-то время, а сколько они шли - Ника определить не могла, в рассеянном свете палочки выступили высеченные в стене каменные ступени. Поднявшись по ним, Ника уперлась в тяжелую глыбу плиты, закрывавшую выход.
- Прикоснитесь к нему жезлом, - подсказал ей Клопси.
Ника тронула плиту алмазом, что ярко вспыхнул и плита со скрежетом, осыпая на голову Ники и Клопси пыль и мелкое каменное крошево, отъехала в сторону. Она поднялась в уютную комнату, завешанную гобеленами, с кушеткой, застеленной толстым домотканым покрывалом и стоящим возле алтаря глубоким креслом. На то, что это был именно алтарь, указывал высеченный из того же матового камня паук, нависший над чашей, обхватив ее края своими лапами. Пока Ника осматривалась, Клопси, которого она отпустила, забился в угол и смотрел оттуда блестевшими глазенками.
- Вы ведь не Фиселла? - вдруг прошептал он. - Ведь нет?
- Клопси? - Почему-то тоже шепотом, позвала его Ника, сбитая с толку странным поведением малыша. - Это ведь я...