Она склонилась над ним, и он как загнанный зверек, вжав голову в плечи, зажмурился.
- Да что с тобой, дружок?
- Простите, моя владычица... пощадите... бедному Клопси показалось...
- Ну, ну... - девушка кончиком пальца, ласково погладила его по голове. - Клопси, я не Фиселла. Я Ника. Знаешь, что означает мое имя? Ника - это победа.
- Но вы... вы все равно погибнете здесь. Это очень не хорошее место. Фиселла будет проклята...
- Ты меня пугаешь. Что на тебя нашло?
- Уйдемте отсюда...
- Ну, хорошо, пойдем.
- И мы сюда больше не вернемся? Никогда? - в круглых глазенках Клопси вспыхнула надежда, он буквально ожил.
- Зачем нам сюда возвращаться? Разве что воспользоваться ходом еще раз?
Похоже, то темное, что держало его душу, отпустило малыша. Он глубоко вздохнул, покачал головой и прояснившимся взором посмотрел на Нику.
- Простите мое малодушие, - он помолчал и нерешительно добавил. - Наверное, вы хотите спросить, для чего Фиселла приходила сюда?
- Что-то мне подсказывает, что это окажется не лучше, чем твой рассказ про червя, прорывший потайной ход.
Обхватив свои плечики, словно его знобило, Клопси прикрыв глаза, проговорил:
- Фиселла приходила сюда погреться.
- Что? - не поняла Ника.
- Собственная, отравленная злобой кровь не грела ее, и она приходила сюда погреться. То изваяние паука, что стоит в нише, согревало ее.
Ника поднялась и, подойдя к алтарю внимательно осмотрела его и даже потрогала его холодный камень.
- Не понимаю, как эта штука может разгораться настолько, чтобы согревать. Магия?
Клопси вздрогнув, кивнул.
- Ты от этого нервничаешь? - обернулась к нему от алтаря Ника. - Так ведь у меня тоже есть волшебная палочка.
- Нет, нет... - замотал головой Клопси. - Вы не понимаете... тут нужно особое... топливо... совсем немного... - жалобно пискнул он.
- И что же это за топливо? - с подозрением спросила Ника.
- Кровь...
- Что тебя удивляет? У дроу чего ни коснись - все замешано на крови и пауках.
- Кровь дроу, - прошептал кроха.
- Ты это серьезно? Ничего не путаешь? Ни дворфов, ни гоблинов, а уже самих дроу?
- Как-то Фиселле пришло в голову взять меня с собой. Когда мы пришли сюда, она велела страже делать свое дело, и вскоре они привели к ней мальчика дроу. Он был связан и ничего не мог поделать, а она ударила его ножом, наполняя чашу кровью бьющей из раны несчастного ребенка. Эту кровь она вылила в каменную чашу, так что паук над нею, раскалился до бела. Пока она грелась возле него, мальчик, истекая кровью, умирал. Ему было холодно и страшно. Я держал его за палец. Что мог для него сделать маленький, слабый Клопси, - с горечью покачал он головой. - Бедный мальчик до сих пор стоит перед моими глазами. Он все время звал своего отца.
Клопси проворно нырнул под кушетку, приподняв покрывало, и тут же появился вновь, волоча за собой медальон на длинной цепочке. Аккуратно подхватив его двумя пальцами, Ника осмотрела грубо отшлифованный потемневшего серебра медальон с каким-то стекловидным, прозрачным вкраплением.
- Он просил меня передать этот медальон своему отцу. Я, что бы утешить беднягу, обещал ему это, но что может сделать такое маленькое существо как я. Как я, раб, могу найти кого-то в огромном Мензоберранзане? Но я все равно пообещал ему это. А когда мальчик умер, спрятал медальон под кушетку, подальше от алчных глаз Фиселлы. С тех пор мальчик часто приходит ко мне во сне.
Присев перед перед Клопси, Ника с удивлением разглядывала его.
- Удивительно. Ты получаешь удовольствие от избиения гоблинов и о пытках Доргана говоришь с восторгом. Но вот сейчас тебя прямо колотит.
Опустив глаза, Клопси покачал головой:
- Гоблины - отвратительные, безмозглые животные, а лорд после пыток всегда приходит в себя. Но здесь... Мальчик, которого убивали просто так... он... он был таким слабым невинным, беззащитным. Он все время плакал и звал отца, а Фиселла не обращала внимания ни на ребенка, ни на его мольбы .
- Разреши взять его, - попросила Ника, и когда Клопси кивнул, замотала цепочку медальона вокруг запястья, превратив в браслет.
Она подошла к алтарю и опустив алмаз жезла в каменную чашу, мысленно приказала ему усилить свет, после чего принялась тщательно осматривать ее дно. Чаша оказалась девственно чиста. Либо стража, сопровождавшая Фиселлу, тщательно вытерла ее, либо Клопси что-то путает. Но, это вряд ли. Оставалось одно - проверить все самой. У подножья чаши лежал ритуальный нож с искусно вырезанной по кости рукоятью. Им Ника надрезала себе палец, выдавив несколько капель крови прямо в чашу. Как только темные, густые капли упали на каменное дно, изваяние паука начало светиться, испуская волны слабого тепла. Кровь в чаше истаивала прямо на глазах, жадно поглощаемая камнем, как сухая земля впитывает долгожданные редкие капли начинающегося дождя. По мере того, как кровь исчезла, чаша принимала холодный, безобидный вид. Остывал, постепенно потухая, каменный паук. Тогда упершись руками в изваяние и поднатужившись, Ника начала двигать его до тех пор, пока оно не закачалось на краю пьедестала и не рухнуло вниз, развалившись на куски. Наведя на паука алмаз, она велела: "Разбейся!". Сноп синего света, вырвавшись из палочки, ударил в камень изваяния, который пошел трещинами и рассыпался.