- Как это ничего не осталось? - изумилась Ника. - Этого просто не может быть, потому, что я отправила его в казармы.
Вифелла смотрела на нее во все глаза.
- Прежде ты выбрасывала их тела на свалку в ров.
- Ну, знаешь ли, разбрасываться таким воякой я не намерена. Он мне еще пригодиться по своему прямому назначению, - тихонько рассмеялась Ника. - Значит, судя по бурной деятельности, Дорган жив – здоров?
- Да. Лорд всю ночь боролся с ядом семи змей.
- А где Тирелла?
Вифелла, накидывая на истомленную Нику балахон, тихо сказала:
- Почему не велишь разыскать и казнить ее, как все этого ожидали от тебя. Теперь берегись. Я слышала, как она склоняла Доргана к измене, требуя, что бы он освободил своих солдат от присяги тебе, и присягнули ей. А если бы ты пожелала узнать, где она прячется, каждый сказал тебе, что она нашла убежище в храме, и укрывает ее Великая Жрица.
Поразительно! Сестричка вовсю стучала на старшую сестру! Ника взглянула на нее так, что Вифелла, замолчав, отшатнулась, увидев выражение лица Фиселлы, свойственного ей. И вот теперь слова Вифеллы не давали Нике покоя, тревожа ее. Предчувствие беды не покидало ни на миг. Проводив Нику в покои, Вифелла долго расчесывала и сушила ее длинные волосы.
- Перед встречей с богиней, тебе нужно отдохнуть. Я приду, когда Нарбонделль остынет на четверть.
- Я увижу сегодня Ллос? - осторожно спросила Ника.
- Тебе ведь известно, что никто не может этого знать. Все зависит от воли самой богини.
- Ну, да... конечно...
Когда она, наконец, оставила Нику, та продолжала сидеть за туалетным столиком, думая о Тирелле. Будет ли та ждать, когда Паучиха убьет ее, Нику, или устроит на нее покушение. Тогда где она будет ждать? В Средних пещерах, откуда не выпустит ее живой или в одном из холодных темных коридоров дворца де Наль, подослав наемного убийцу? По словам Вифеллы, в Доме де Наль готовился переворот, и Нику уже пытались отравить. В этот раз, не надеясь больше на магию, попробуют подослать убийцу, именно того, кому Ника должна, по их мнению, доверять. Гадство! И Клопси куда-то запропастился. Ни его самого, ни шкатулки, в которой он спал, на столике не было. Может она нечаянно куда-то переставила ее? Ника принялась лихорадочно передвигать безделушки, ища шкатулку с все возрастающей тревогой. Все это неспроста.
О, Господи! Вздрогнула она так, что чуть не выронила тяжелый хрустальный флакон. Из глубины зеркала на нее смотрел Дорган. Так скоро? Она все-таки, была уверена, что убийца будет ждать ее возвращения от Паучихи. Тирелла сильно рискует навлечь на себя гнев Ллос. Или нет? Дорган пообещал старшей сестре, что ее именем завоюет Поверхность, а та умаслит этим же обещанием Паучиху? Как он вообще умудрился войти, подкравшись так тихо? Она с усилием сдержалась, чтобы не вскочить с кресла и, стараясь казаться спокойной, с бешено колотящимся сердцем, холодно произнесла:
- Я вас не звала, оружейник.
И глядя на него в зеркало, сообразила, что Клопси вынесли из ее покоев не просто так, а что бы он не стал свидетелем того, как ее будут убивать. Мысль, что с ним, рабом, особо не церемонились, она постаралась отбросить.
- Почему ты не убила солдата, с которым провела ночь? - сухо спросил лорд - оружейник.
- Он был слишком хорош, и я решила, что он мне еще сгодится, - пробормотала Ника, немного отодвинувшись от столика и заглядывая под него, стараясь не показывать за напускным спокойствием своего дикого напряжения и страха. Нужно было потянуть время. Для чего - она не знала. Может, чтобы просто, оттянуть неизбежное.
- Я не верю тебе. Шенбал ничего не помнит после вина, что ты дала ему выпить. Он клянется, что и пальцем не дотронулся до тебя. Ему я верю.
Под столиком шкатулки в которой спал Клопси, тоже не было. Есть ли у нее, вообще, какой-нибудь, шанс выжить сегодня. Ведь если не Дорган, то ее убьет Ллос, если не Ллос, то Тирелла. Ника поднялась и повернулась к нему лицом, встав так, чтобы между нею и убийцей оказалось кресло.
- Мне пофигу… э-э мне нет дела до того, помнит твой солдат что-нибудь, или нет. Оставь мои покои... не приближайся ко мне!
И она со всей силы отвесила пощечину Доргану, отшвырнувшего кресло со своего пути. Его глаза разгорались гневом и в следующую секунду, угадав желание Ники снова ударить, перехватил ее руку, заведя ей за спину, и, развернув лицом к зеркалу, толкнул на туалетный столик. Смахнув с него все безделушки, с силой прижимая, бьющеюся Нику к его поверхности, разодрал на ней балахон. Но освобождаясь от своей одежды, немного ослабил хватку, чем Ника тут же воспользовалась, попытавшись ударить его затылком в переносицу. Дроу отшатнулся и удар прошел впустую. "Господи! Остался только вечер... Почему меня не могут оставить в покое", - пронеслись горькие как дым мысли, когда дроу своим телом придавил ее к столику так, что невозможно было шевельнуться.