- Ника, - позвал он, видимо не разглядев забившуюся, сжавшуюся в тесном каменном углу девушку. - Ответь мне... Ты невредима?
Ника, молча, протиснулась вперед и бросилась ему на шею. Она была сильно напугана. Дорган подхватил ее, стиснул и опустил на диск. Внизу громоздилась неподвижная многотонная туша мертвого монстра с располосованным горлом и вспоротым животом.
- Сильно напугалась?
- Противное животное, - всхлипнула Ника, пряча лицо на груди Доргана. - Оно хотело сожрать меня...
- Не бойся. Оно попыталось добраться до тебя, а я добрался до него. И я ничуть не удивляюсь, что оно хотело сожрать тебя. Кстати, этого хотели бы не только Шиззак, но и я тоже... Вот отчего так?
Ника в досаде шлепнула смеющегося Доргана по плечу, и они покинули пещеру с его бездыханным хозяином.
- Что мы будем делать без проводника? – сокрушалась Ника, когда отдышавшись от опасной передряги из которой им удалось удачно вывернуться, пришло время подумать о настоящем. - Вождь сбежал от нас, а я-то думала, что мы с ним подружились.
Дорган, утешая, погладил ее по плечу, но, скорее всего ему хотелось лишний раз прикоснуться к ней.
- Не волнуйся, Блингстоун уже не далеко, и нет нужды в проводнике.
Диск нырнул в один из многочисленных, похожих на норы ходов, испещрявших огромные стены пещеры. От узкого туннеля, по которому они двигались, отходило несколько ходов и, свернув в один из них, они, конечно же, заблудились. Похоже, им предстояло до бесконечности плутать в этих запутанных, сырых и темных лабиринтах. Дорган не бывал в этих местах, от которых, по "словам" Вождя, до города дворфов было рукой подать.
- А все из-за этого неблагодарного гоблина, - сердилась Ника, когда они попали в туннель, заканчивающийся глухим тупиком. - Мне он сразу не понравился. Это уже потом он подкупил меня своей кажущейся разумностью, хотя, как был животным, так им и остался. Просто глупо было приписывать какие-то высокие чувства этой обезьяне.
- Мне кажется, что я как будто и не покидал Мензоберранзана, - холодно проговорил Дорган. - В тебе столько же высокомерия и презрения, как в дроу, которые нетерпимы к другим созданиям. Почему, по-твоему, Вождь должен был рисковать своей жизнью из-за нас, темных эльфов, которые уничтожают его племя? Он и так сделал для нас больше, чем мог бы.
- Ну, ничего себе! - возмутилась Ника. - Ты спас его племя от этих... жуков. Если бы не наш диск...
- А он спас тебя, мы с ним квиты. И он не был обязан сопровождать нас к Блингстоуну. Он, вообще, мог бы умолчать о том, что знает короткий путь к нему. Но он оставил свое племя, тогда как у него и без нас хватало забот: вывести из укрытий женщин и детей, найти для них новую стоянку, чем-то накормить. Почему ты принимаешь его жертву, как должное? Не потому ли, что он уродец и, значит, его можно считать неразвитым существом и бесчувственным животным? Именно так мыслят дроу, и мне больно слышать подобное от тебя. Я помог тебе бежать из Мензоберранзана, чтобы спасти твою живую душу.
Он отвернулся от нее, и Нике стало обидно и неловко. Но не от его слов, а от того, что он отвернулся от нее так, будто ему был невыносим даже ее вид. Они продолжали свой путь в отчужденном молчании. Когда обида улеглась, Ника все же не смогла не признать правоту Доргана. Ведь если бы на месте Вождя был человек или эльф, ее неприятие, наверняка, не было бы таким острым, потому что она не допускала бы даже мысли о том, что делает одолжение, опускаясь до общения с ними. Выходит, никуда ее высокомерие не делось, не смотря на то, что она испытывала искреннюю благодарность к Вождю за свое спасение. И потом, хотя Дорган об этом молчал, он спасал не столько племя Таахарра от эт'гамов, он спасал от них все Подземье, как истинный лорд.
- Прости, я не права, - вздохнула Ника и всхлипнула, когда Дорган неожиданно крепко прижал ее к своему плечу.
- Я так боялся, что ты не произнесешь этих слов... Я боялся, что Мензоберранзан успел отравить тебя своей ложью и ненавистью, - и он прижался лбом к ее лбу. - Спустимся вниз, и когда я осмотрюсь, побудем, наконец, вместе.