- Извини, но я ничего не поняла, - покачала она головой, как только он замолчал.
Дворф кивнул и хмуро посмотрел на нее, будто решал непосильную задачу: что же, ему с ней делать? Ника села на край диска, подперев ладонью подбородок, тоже озадаченно смотря на него и решая свою задачу: что ей делать с ним? Она придумывала, как лучше объяснить Рыжебородому, чтобы он провел их к Блингостоуну, а еще лучше - сразу на Поверхность.
- Дроу? - Решил уточнить Рыжебородый, показав один палец.
- Нет. Нас двое, - спохватилась Ника, показывая два растопыренных пальца.
Коротышка тут же вскочил на ноги, поспешно нахлобучил шлем на голову и, схватив секиру, настороженно огляделся.
- Дроу? - Угрожающе прорычал он.
- Дроу, - вздохнула Ника, но при этом погладила себя по голове. Мол, дроу, но хороший.
Рыжебородый, недоверчиво наблюдая за нею, подумал немного, снова снял шлем, погладил себя по голове и пожал плечами. Потом, показав Нике пятерню с растопыренными пальцами еще и еще раз, спросил:
- Дроу?
Блингстоун
- Да нет же - отмахнулась Ника и показала опять два пальца.
Поверив, что их на самом деле всего двое, а не несметное количество, как он опасался, дворф успокоился. Оглядывая пещеру, в поисках входа в туннель, через который она сюда попала, Ника гадала, согласиться ли рыжебородый, подождать пока она не приведет Доргана. Но как только она тронула с места свой диск, дворф вдруг подняв короткий палец, произнес:
- Блингстоун.
- Что? - не поняла Ника, оглянувшись на него, и переменилась в лице.
Из широкого хода пещеры, что зиял за спиной Рыжебородого, появилась группа таких же плотных, крепких бородатых мужчин в полном вооружении. Увидев Нику, они остановились и, нахмурившись поудобнее перехватили свои боевые топоры и молоты. Вперед вышел кряжистый старик с длиной белоснежной бородой в сером балахоне. Увидев его, Рыжебородый бросился к нему, что-то крича и суетливо размахивая руками. Не обращая на него внимания, старый дворф сурово и непримеримо глядя на Нику, вскинул посох, с засветившимся на его конце изумрудом, чье сияние залило пещеру зеленоватым неровным свечением, и направил на Нику. Одновременно с яркой вспышкой, на нее обрушилась неимоверная тяжесть, сплющив и скрутив так, что ее просто не стало, а сознании вспыхнуло и взорвалось, пламенем выжигая все мысли, и она камнем полетела в бездну беспамятства, стремительно приближаясь к той Вечности, из которой нет возврата.
Когда Дорган, вернувшись в пещеру не нашел Ники, то прежде всего взял себя в руки, после чего тщательно, не теряя времени на стращные домыслы и предположения, тщательно обследовал пещеру дюйм за дюймом. Не найдя ни следов крови, ни следов борьбы, ни того, что бесчувственное тело Ники утащили, он немного успокоился — дикое напряжение отпустило. Она была жива – это главное. А последний довод, пришедший ему в голову, окончательно развеял его опасения: если бы случилось то, чего он так опасался, то остался бы диск. Диска не было, и это означало, что несносная девчонка, сама отправилась куда-то. Куда? Каким из трех ходов она ушла? Дорган решил обследовать их один за другим. Там, куда они его выведут, он, возможно, найдет ее следы, или то, что подскажет, что она побывала именно здесь. Однако его не покидало стойкое чувство, что Ника в опасности. Словно ноющая ссадина это чувство свербило, не давая забыть о себе ни на миг. И тут до него донесся всплеск магии. Дорган закружил на месте, лихорадочно пытаясь определить, откуда до него дошел ее отзвук. Он уже не сомневался, что это связано с Никой. От мысли, что она угодила в засаду устроенную дроу, его зазнобило. Если так, то вряд ли она сейчас жива. Уняв бешено колотящееся сердце, он заставил себя отрешиться от своих чувств - от всего, что связывало его с физическим миром, пытаясь своим, освободившимся от бренного тела, бытием, слиться с тьмой Подземья и дотянуться до Ники сознанием.
Отмахнувшись от мысли, что и он сейчас представляет легкую добычу для тех кому вздумалось бы напасть на него, он закрыл глаза и расслабился, отпуская себя. Если она жива, он найдет ее, а то, что она еще жива, он чувствовал, как почувствовал и то, что ее бытие уходит из этого мира - связь с ней становилась слабее. Дорган очнулся в холодном поту, уже зная, что Ника умирает. Он быстро пришел в себя, примерно представляя, что случилось: Ника столкнулась с магом и не выдержала его мощного нападения. Она смертная и он может не успеть. Он заторопился: вдруг ему повезло и он выбрал верный туннель, который приведет его к Нике, но уперся в глухую стену. Тупик! В отчаянии саданув кулаком по холодному камню преградившему путь, Дорган повернулся и помчался обратно. О, Аэлла, сжалься! Дай время! Хоть немного! Сбереги смертную для него, бессмертного! Он вбежал в пещеру, где оставил Нику и свернул в следующий ход в котором наткнулся на притаившихся троллей. Эти, обычно безропотные твари, беспрекословно подчинявшиеся дроу, неожиданно, со злобным писком, напали на него. Выяснять в чем дело, времени не было, и Дорган, вынув клинки, не останавливаясь, порубил напавших, продвигаясь сквозь них, как нож сквозь масло. Те тролли, что еще уцелели в схватке с дворфом, остались лежать здесь, бездыханными. От чего-то, теперь, Дорган был уверен, что идет правильно, но успеет ли он. Жизненные силы Ники таяли, он это ясно чувствовал. Ход вышел в просторную пещеру, где произошел бой и еще сохранялся отзвук магии дворфов. Повсюду валялись тела троллей. Дворфы! Ника у них! Теперь, он не останавливаясь, бежал по четкому следу. Но, куда он бежит? Эльф резко остановился. В Блингстоун? Хорошо, если дворфы ограничатся тем, что просто не впустят его в город, а не убьют без всяких разговоров... На то, что бы его все-таки пустили к Нике, потребуется уйма времени: не так то просто, что-то объяснить упрямым дворфам, если они не захотят слушать, они вообще на него не посмотрят. У него нет времени! Нику надо спасать сейчас же.