- Может и смог бы, Владыка, - кряхтя, отозвался маг. – Кажется, человеческая душа уже вернулась в лежащее перед нами тело дроу. Но ни за что не ручаюсь.
- Тогда, имеем ли мы право, задерживать ее в Блингстоуне, если она придет в себя твоими стараниями, почтенный Хиллор? У смертной свой путь и мы не можем мешать ей следовать ему. Но, выполнив свой долг гостеприимства, поможем ей добраться до Поверхностного мира. И прошу тебя, Рена, не упоминать больше о каменном мешке, а при гостье особенно.
Слова Владыки были прерваны, приближающимся тяжелым топотом, грохотом распахнувшейся двери, ударившейся о стену и проклятиями Эдфина.
- Что ты прешь, как стенобитный таран, башка без мозгов, честных дворфов пугаешь!
Но тот, кто, по-видимому, не слишком вежливо обошелся с Эдфином, не обратив внимания на его возмущение, выпалил с ходу:
- Владыка, до вашей милости взывает темный эльф. Лорд Дорган со смирением желает вам мира и ...
- Брось церемонии! – взволнованно приказал Владыка.
- Дык, дроу желает встретиться с вами!
- Веди!
Вновь послышался торопливый, теперь уже удаляющийся, топот тяжелых башмаков.
- Сейчас мы узнаем ответы на все наши вопросы, - нетерпеливо произнес Владыка.
Какое-то время стояла напряженная тишина, в которой неожиданно раздался спокойный голос Доргана, причем Ника не слышала, чтобы в комнату кто-то вошел.
- Приветствую тебя, владыка Блингстоуна и вас отважные дворфы. Покорно прошу принять меня, своего врага, и выслушать мои слова...
Ника рванулась было к нему, но не смогла не то что рукой пошевелить, но даже глаз открыть, как будто была скована в застывшем бетоном.
- Ах ты, порождение Бездны! Покорно он, видите ли, просит... А кто наших братьев у Горячих камней погубил! А?!
- Успокойся, Эдфин. Это был честный бой, - урезонил вспыльчивого подданного Владыка. - Горе от потери наших братьев останется незабвенным и не пройдет никогда, но мы так же не можем не признать, как это ни горько, что бой этот послужил к вашей славе, лорд Дорган, ибо вы сумели одержать победу малыми силами. Мы восхищены вашим искусством и воинской предприимчивостью. Для нас честь принимать вас в Блингстоуне, как гостя. Если вы, действительно, явились к нам как гость, а не как враг.
- Я наслышан о благородстве Владыки Блингстоуна и рад лично убедиться в том. А в битве у Горячих камней, дворфы, уже в который раз, поразили воинов дроу своей отвагой. Ни кто из них не предпочел плена гибели в бою, с именем Морадина на устах. И я пришел к вам не как шпион и не как гость. Я пришел за помощью.
- До меня дошли известия, что Верховный Совет Матерей Первых Домов Мензоберранзана, чуть было не предал вас казни за то, что вы запретили отбирать оружие у погибших дворфов, что бы каждый из них мог быть погребен, как подобает воину, и не позволили глумится над их телами. Я помогу вам, в чем бы ни заключалась ваша просьба. Вам знакома честь, хоть вы и дроу, - последовало учтивое обещание Владыки.
- Что бесчестно глумится над достойным противником, понимали даже мои воины, в отличие от женщин-магов, сопровождавшие нас в том походе. Советом Первых Домов я был приговорен к казни, от которой меня спасла Фиселла де Наль. Я пришел за ней.
- Что?! Фиселла де Наль, Мать Первого Дома Мензоберранзана?! Так это ее мы принимаем у себя? Я поражен. Но знаешь ли ты, лорд, кто на самом деле скрывается под ее личиной?
- Человек.
- И ради смертной ты приволокся в Блингстоун, темный эльф? - низкий голос Рена был само недоверие. - Что она пообещала тебе за то, что бы ты вывел ее на Поверхность? Могущество над ними?
- Подожди-ка, Рена! Пусть сперва ответит на мой вопрос, - вмешался Хиллор. - Это ты не дал смертной уйти из мира живых в Холодную вечность?
- Да.
- Откуда ты знал, что она умирает?
- Чувствовал.
- Не много ли ты отдаешь простой смертной? - Подозрительность не покидала Рена ни на миг.
- Вместе с ней я ухожу на Поверхность. Мне нет возврата в Мензоберранзан. Я прогневал Ллос, богиня никогда и никого не прощает.
- Ты прогневал ее тем, что умыкнул Мать Первого Дома? - Насмешливо спросил Рена.
- Именно... Вы позволите мне поговорить с ней?
- Разумеется, лорд. Вот только... - Хиллор вздохнул. - Жива-то она, конечно, жива, но так и не очнулась, как мы ни бились чтобы привести ее в чувство.
- Я посмотрю, - нетерпеливо ответил Дорган.
Над своим лицом Ника почувствовала слабое движение и ощущала дыхание склонившегося к ней Дорган. Теплая волна прошла по ее телу. Ника сделала попытку пошевелиться, подняться навстречу и вдруг потянулась к нему, открыв глаза. Он подхватил ее, обнял, крепко прижал к себе. Ника бессильно положила голову ему на плечо, с улыбкой наблюдая за забавными физиономиями оторопевших дворфов.