- А ты все допытывался, что она ему посулила, чтобы провел ее на Поверхность, - толкнул, уж знакомый ей рыжебородый дворф, стоящего рядом товарища с колючими темными глазками и широкой черной бородой.
- Несчастный... несчастный дроу, - покачал головой седой маг, чей ворчливый голос смягчился от скорбного удивления. - Ты полюбил смертную?
- Мы проведем вас на Поверхность, - решительно сказал высокий, почти до плеча Ники, дворф в светлых длинных одеждах и серебряным обручем на густой гриве белых волос. – Пока же будьте нашими гостями столько, сколько пожелаете.
Следуя за Эдфином Рыжебородым, они медленно двигались на диске по городу дворфов. В отличие от невозмутимого Доргана, Ника, поддерживаемая им, вертела головой, с любопытством осматриваясь.
Блингстоун породили скалы, они стали его колыбелью. Всё: дома, извилистые лестницы подходящие к каждому порогу, дороги-тротуары были вырублены прямо в них. Все выглядело просто, если не сурово, без излишеств и прикрас, зато добротно, надежно, на века. Каждому, попавшему в Блингстоун становилось ясно - дворфы не собирались покидать эти места, не смотря на опасное соседство.
Появившихся в Блингстоуне дроу, возвышавшихся над ними на две головы, дворфы провожали если не враждебными взглядами, то с настороженным любопытством, однако вели себя по отношению к ним сдержанно.
- Эх, быть сегодня жарким потасовкам в корчмах, попомните мое слово, - с предвкушением проворчал Эдфин Рыжебородый. - Сейчас-то все, вон, выглядят смирными, словно девицы на выданье, а соберутся вечером за кружкой забористого пива, да пойдут обсуждать события этого дня, то уж покажут свой норов. Да вы и сами все если не увидите, то услышите. Уж так развернуться - не остановишь.
Сойдя с диска по знаку Эдфина, они взбирались по каменным ступеням такой узкой лестницы, что приходилось вжиматься в стену. Ника старалась не смотреть вправо, где зиял обрыв, становясь с каждым ее шагом вверх все глубже и темнее. В довершении всего, они остановились на площадке, лишенной перил и со всех трех сторон, она ощущала манящее притяжение пропасти. Судорожно вцепившись в Доргана, она прижалась к его спине, стараясь уместиться на том пятачке, где они кое-как теснились вдвоем. Эдфин, толкнув внутрь тяжелую дубовую дверь, отступил, пропуская гостей вперед, оттеснив их еще больше к краю площадки.
- Здесь, госпожа найдет все, что ей потребуется, - с гордостью произнес он, не обратив внимание на стесненное, если не рискованное, положение гостей.
И после с удивлением наблюдал, как Дорган вводит, зажмурившуюся Нику в дом. Решив не брать в голову их странное поведение - что с них возьмешь, с дроу - он пожал крепкими плечами.
- Эх, голова моя пустая, что котел после обеда! - Вдруг спохватился он и торжественно возвестил: - Тебя, дроу, ждет мастер Хиллор. Он, вишь ты, готов уделить тебе целый вечер, а такой чести удостаивается разве что Владыка.
Только, было похоже, что темного эльфа не впечатлили слова Эдфина. Вместо того, что бы оценить, что мастер Хиллор, редко кого зазывавший к себе в гости, сделал исключение не для кого-нибудь, а для врага; эльф с непонятной тоской смотрит на свою женщину. Да, что ей сделается, его девчонке? Здесь в Блингстоуне, она, как нигде, в безопасности. Нет, не понять ему вовек этих дроу.
Когда Дорган и Эдфин, за которым он нехотя последовал, ушли, пришедшая в себя в четырех стенах Ника, с интересом, огляделась. Уж больно непритязательный быт и простота дворфов, отличалась от вычурной мрачной роскоши темных эльфов. Она находилась в комнате с неровно вытесанными каменными стенами покрытые толстыми гобеленами, вдоль них разместилась добротно кондовая мебель: стол, низкие табуреты, кровать лишенная полога, столик с бронзовым зеркалом и скамеечкой придвинутой к нему. Толстая свеча горевшая в медном подсвечнике, освещала комнату. Вытянув руку вверх, Ника почти достала кончиками пальцев, толстые потолочные балки. Из комнаты вела еще одна дверь и Ника, открыв ее, обнаружила за ней ванную. Под огромным чугунным чаном, стоящим на толстых подпорках, тлел огонь. Темный гладкий мрамор стен отражал блики горящих в нишах факелов. Кроме ниш в стенах были вытесаны скамьи, облицованные все тем же черным мрамором.
Искушение было слишком велико, что бы дожидаться особого приглашения, ведь Эдфин сказал, что: "она найдет здесь все, что потребуется", а сейчас ей требуется горячая вода. И Ника стянула с себя одежды с их паучьей роскошью, вытащила стилет из волос, освободив косу, расплела ее и взбежала по трем ступенькам, ведшим в чан к воде. Она оказалась именно такой, какой требовало ее уставшее, пропотевшее тело. Вдыхая, тонкий приятный аромат трав, Ника, опустила в нее голову, чувствуя как свободно распустились в воде волосы. Вдоволь отмокнув, она растерла кожу толстой шерстяной мочалкой и принялась за голову. Нужно было "простирать" всю эту гриву волос. Взяв из кадушки, стоящей возле чана, пучки каких-то мылящихся листьев и подумывая о том, что неплохо бы, в конце концов, укоротить волосы, Ника перекинула их на грудь и вскочила на ноги. Их белоснежный цвет, сменился тускло мышиным.