- А с платьем-то, что прикажете делать? - С затаенной надеждой спросила Бэлка.
- Не знаю, - покачала головой Ника, разворачивая на голове полотенце и распуская мокрые волосы. - Оно мне уже не нужно. Что мне с ним делать? Нести с собой? Зачем?
- Тогда, ежели вы не против, возьму его себе? - С загоревшимися глазами воскликнула Бэлка воодушевленно. - Зачем добру пропадать. Вещь добротная, искусно пошитая, нарядная. Я его перешью, и у меня получатся два парадных камзола. А вышивки мерзких пауков спорю и никто ничего не заметит. Ежели вы, конечно, не против.
- Вы можете распорядиться им как захотите. Теперь оно ваше, - Ника осторожно выглянула из купальни в комнату, думая, что Дорган меняет мокрые одежды, но его там не оказалось.
- Уверена, Бэлка, что вы сразите многих молодых дворфов, - проговорила она, озадаченная тем, куда он мог уйти во всем мокром.
- Вот, ежели, хоть один из здешних грубиянов, посмотрит на меня вполовину так же, как смотрит на вас лорд, то можно будет сказать, что мои труды не пропадут даром и честные дворфы сражены мною наповал безо всякого молота и секиры, - хихикнула Бэлка.
Пристроившись перед зеркалом, Ника взялась за гребень, что бы расчесать волосы.
- Но разве за вами не ухаживают? - Удивилась она. Белку, не смотря на ее бородку, даже по человеческим меркам можно было назвать хорошенькой.
- Ухаживают? Это вы не про то, что парень годами ходит возле своей возлюбленной, не говоря ей при этом ни словечка? Чтобы потом, ни с того, ни с сего заявить: мол, пойдем ка со мной, потому как желанна ты мне и все тут?
- Ну, да... примерно так, - опустила гребень Ника. - Но разве ваши мужчины не говорят вам больше того? Иногда хочется услышать нежные слова. Разве нет?
- А чего их говорить, - пожала широкими плечами Бэлка - Сказано разочек о том, что ты пришлась по нраву, так чего повторять попусту?
Привыкая к своей новой одежде, Ника постоянно одергивала короткий камзол. Не то, чтобы она умирала от скромности: дома, она носила джинсы, которые чуть ли не сваливались с бедер и такие короткие топы, что они больше походили на бюстгальтеры, но здесь, в темных переходах пещер, вовсю гуляли сквозняки и она их очень даже ощущала неприкрытыми частями тела и тем плотнее куталась в плащ-балахон, все, что у нее осталось от наряда дроу.
Они уже день как были в пути к Поверхностному миру, и сквозняки стали первыми предвестниками его близости. По извилистым ходам и запутанным переходам, которые для дворфов являлись хорошо знакомыми проторенными путями на Поверхность, их вел Эдфин. То и дело, они натыкались на следы костров и привалов. Кое-где лежали заранее приготовленные пучки трав для разжигания костра и связки хвороста, припасенные теми дворфами, что возвращались с Поверхности в Блингстоун. Даже воздух в этих пещерных переходах был легче, иногда Ника даже различала запахи дождя и трав. Тогда она рвалась вперед, изнывая от нетерпения, и ей казалось, что она не переживет в Подземье ни одной лишней минутки. Тоска по вольному простору, по живительному солнечному свету обострялась настолько, что она пугалась, что умрет, если не увидит всего этого сейчас же, сию минуту.
- Думаю, пора бы уже перестроить зрение, - напомнил ей на одном из привалов Дорган, просунув руку под ее плащ и проводя теплой ладонью по ее оголенной пояснице и животу. Короткий камзольчик опять задрался на ней выше пупа.
- А, что с нашим диском? - Поинтересовалась она, думая о том насколько быстрее они преодолели бы на нем оставшийся до Поверхности путь. - Мы его забыли?
- Мы преподнесли его в дар Владыке дворфов. Думаю, он в свою очередь передаст его старому Хиллори.
- Мы здесь не одни, - напомнила ему Ника, удерживая его неуемную ладонь.
Но сидящему у костерка Эдфину ни до чего не было дела, кроме огромного куска мяса какой-то пещерной зверюги, охотно употребляемого дворфами в пищу. Усердно обсасывая мозговую косточку, дворф не обращал на них внимания, полностью поглощенный добытым им деликатесом. После привала длившегося ровно столько, сколько хватило, что бы перекусить, их маленький отряд двинулся дальше, подгоняемый нетерпением, вконец, изведшейся Ники. Но вместе с радостью от предстоящей встречи с такой привычной для нее средой по которой она так истосковалась, в ней росла тревога от того, что Доргану придется столкнуться на Поверхности с настоящими проблемами.
Эльф же, наоборот, был спокоен, видимо оттого, что не знал уклада жизни и образа мыслей людей, возможно, меряя их по простоватой Нике. Не окажется ли он настолько наивным, что примет личину добродетели и дружелюбия за подлинную натуру людей, с которыми ему придется сталкиваться. В мире дроу, в отличие от людского общества, не принято было скрывать своих извращенных наклонностей и темных мыслишек. Наоборот, дроу ими гордились, а если и скрывали, то для того, что бы обойти и устранить соперника. Доргану это еще предстояло узнать.