— Лорд Дорган, — сухо поклонился барон, вышедшему из-за угла хижины, эльфу, — я наслышан о вашей отваге и благородстве и, зная сколь многим вам обязан, был бы рад видеть вас в числе своих гостей.
Ника вышедшая вслед за Дорганом и вставшая рядом с ним, закусив губу с тревогой посмотрела на него: уж очень неохотно барон зазывал к себе дроу. Он изо всех сил старался быть приветливым, однако ему с трудом удавалось скрывать свое раздражение и неприязнь к нелюдю. Ника ни сколько бы не удивилась узнай, что вокруг опушки в кустах засели лучники замковой стражи. Видимо то же самое пришло на ум, как оркам, сгрудившимся вокруг шатра, так и держащимся настороже варварам, все как один, положившим ладони на рукояти своих мечей.
— Благодарю за великодушное приглашение, барон, но мне хотелось бы поскорее покинуть эти холодные места, — отклонил его приглашение Дорган.
Барон и не думал скрывать облегчения, которое испытал от его отказа, но когда к нему подъехал сэр Риган и, что-то негромко сказал. Лицо барона вновь замкнулось. Немного помолчав, он заставил себя проговорить:
— Если моя благодарность так низко ценится тобой, дроу, то может быть ты снизойдешь до просьбы моей дочери, которая просит вас присутствовать на ее помолвке с сэром Риганом. Особо ее просьба касается тебя, сестра Ника.
— Я… — Ника взглянула на Доргана, — я… хм… как решит мой муж.
— Что ж, не буду настаивать. Вы можешь покинуть мои земли, тогда когда вам будет угодно. Прощайте, — и барон, дернув за узду, повернул коня к замку.
Однако, сэр Риган и не подумал последовать за своим сюзереном, а спешившись, бросил поводья, оставшемуся с ним Сайксу и направился к Нике и Доргану.
— Если ты не против, эльф, то я хотел бы перемолвиться парой слов с твоей женой, — сказал он, подойдя к ним и когда Дорган, молча кивнув, хотел было отойти, добавил: — Ты можешь остаться. Все, что я здесь скажу предназначено и для твоих эльфийских ушей тоже.
Тогда, сложив руки на груди, Дорган приготовился слушать. Первым делом рыцарь вынул из-за пазухи какой-то предмет и взяв руку Ники, вложил его в ее ладонь. Им оказался амулет Бюшанса.
— Вот, — сказал он при этом. — Моя нареченная невеста велела передать его тебе.
Ника посмотрела на амулет и вернула его обратно рыцарю.
— Пусть он останется у нее и будет моим подарком ей на свадьбу.
Сэр Риган принял амулет обратно, снова спрятав его за пазуху.
— Еще мы с леди Айвен, моим сюзереном и будущим тестем порешили так, — продолжал рыцарь, — что как бы ни сложилась твоя судьба, Ника, отныне считай Репрок своим вторым домом, куда ты можешь вернуться в любое время, когда пожелаешь. Здесь тебя примут, не откажут ни в чем и всегда защитят, — сэр Риган даже не смотрел в сторону Доргна, а тот и бровью не повел, но все трое отлично знали для кого предназначены эти слова. — Леди Айвен огорчиться, когда узнает, что ты не сможешь присутствовать на нашем обручении, но такова воля твоего господина и ты должна следовать ей. Я уверен, моя невеста все поймет, ты же будь счастлива со своим… мужем.
И столько сомнения было вложено в это слово, что Ника невольно посмотрела на Доргана и… не поверила своим глазам. Его лица не покидало выражение крайнего внимания к словам рыцаря, но рука лежащая поверх другой показывала крайне неприличный жест, который Дорган углядел еще в «Цветущей долине» и, не смотря на надежду Ники, он не только обратил на него внимания, но отлично понял его. Ника едва удержалась от смеха, увидев крайнее изумление на вытянувшимся лице сэра Ригана, — поди ж ты, оказывается и он отлично понял этот жест, — а потом испугалась, как бы дело не дошло до новой стычки между ними.
— Ублюдок, — хмыкнул сэр Риган и вдруг захохотал.
Потом повернулся и пошел прочь, качая головой и похохатывая.
— Эй, Риган! — окликнул его Дорган и когда тот, остановившись обернулся, сказал: — Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. И если в ней возникнет нужда, ты найдешь меня через Харальда Белого волка.
Ника с замиранием сердца ждала ответа рыцаря, зная его отношение к нелюдям. Воспользуется ли он столь открытым предложением дружбы, или не упустит случая лишний раз унизить нелюдя, выказав им свое презрение. Долгий миг рыцарь стоял, взирая на эльфа, храня молчание.
— И будь уверен, Дорган, я приму ее, — серьезно промолвил сэр Риган, и повернувшись пошагал к поджидавшему его, Поуэ.
Ни когда и ни кем не гордилась так Ника, как сейчас своим мужем и другом. Оба повели себя как настоящие мужчины, не позволив женщине встать между собой и не смотря на разногласия и предубеждения, все же открыто выказали друг другу взаимное уважение.
— Дорган, я люблю тебя, — тихо сказала она, но он услышал и медленно, словно оглушенный, повернулся к ней. — Мне ничего не нужно без тебя ни в этом мире, ни в своем. Мой мир там где ты. Там в Мензоберранзане я, наверное, влюбилась в тебя сразу и даже то, что ты совершил насилие надо мной не заставило ненавидеть тебя. Я все время стояла на распутье: ты или возврат к моей прежней жизни. Но прежней жизни уже не будет никогда. Без тебя уже ничего не будет. Это я поняла, когда очутилась в монастыре. Я узнала каково жить с вырванным из груди сердцем, когда рана так глубока и болит не переставая, когда чувствуешь себя выброшенным никчемным куском мяса.
Ника подошла к нему, опустилась на колени и взяв его руки, прижалась лбом к его ладоням.
— Я люблю тебя. Скажи, простишь ли ты меня, когда-нибудь за всю ту боль, что я невольно причинила тебе?
— Я никогда и ни в чем не винил тебя, девочка, — прошептал эльф, поднимая ее с колен.
Сэр Риган, вдев одну ногу в стремя и ухватившись за узду, так и остался стоять, наблюдая за ними. Ивэ отвернулась, прижавшись лицом к плечу Харальда. Уро и заросший до самых глаз варвар, смотрели с любопытством. А, что собственно произошло? Просто непокорная прежде жена, повиновалась мужу во всем и просит его великодушного прощения. Так и должно быть. Только вот чудно, что и у дроу, подишь ты все, как на Поверхности.
— Нам пора, — сказал Дорган, беря ее за руку.
Ника поняла, что он желал строить свою жизнь по новому. Он хотел той жизни, которая прежде была недоступна ему и о которой, быть может, он в тайне мечтал. О постоянном пристанище, тихом семейном очаге, который он умел и хотел защищать, то самое сокровенное, личное в жизни любого живого существа. Как здорово, что она вовремя поняла где ее дом — рядом с ним.
Он подсадил ее на лошадь.
— Ты ведь сядешь в седло вместе со мной? Сядешь? — волновалась Ника.
— Конечно… О, Аэлла, как же я ненавижу твое монашеское одеяние.
— Дорган! — позвал его Борг.
— Я быстро, — пообещал ей эльф и отошел к дворфу.
Ника вцепившись в повод, гадала смирная эта лошадь или нет. К седлу уже были приторочены, туго набитые дорожные сумки.
— Ника, — к ней подошла Ивэ, протягивая маленький узелок. — Это я сохранила для тебя. Они сейчас вам с Дорганом пригодятся.
Ника взяла узелок, в него были завязаны те драгоценности, которые она вынесла из Мензоберранзана: одна сережка, ожерелье и диадема.
— Спасибо, Ивэ.
Пока женщины прощались, Борг хмуро взглянул на Доргана.
— Надо же, у тебя все получилось.
— Тебе ведь тоже не поздно вернуться в Шед, — улыбнулся эльф.
— Нет уж. Я буду нянчиться с внуками. Ты ведь дашь о себе знать?
— Как только устроюсь и осмотрюсь на месте.
— Ну конечно! — недоверчиво протянул Борг. — Мог бы побыть с нами немного, куда так торопиться? Ведь все уже позади, — ворчал, укоризненно глядя на эльфа, Борг.
Тот с улыбкой наблюдал за Никой, которая вся извертелась в седле, ища его глазами.
— Не забывай, друг мой, — хлопнул его по широкому плечу, Дорган, направляясь к Нике. — У меня теперь мало времени, а сделать предстоит очень много.
— Что именно? — в миг оживился неутомимый дворф, следу за ним по пятам с загоревшимися азартом глазами. — Убить дракона? Разогнать шайку орков, разрушить логово некроманта, спасти мир?
— О нет, друг мой. Все гораздо сложнее. Я должен вырастить своих детей и, попробовать, в конце концов, разбить огород.