Интересно, а что будет, когда все закончится? Город, который их свел, разлучит их, и они снова пойдут по одним и тем же улицам, не узнавая друг друга? Ведь Париж, он такой. Одновременно слишком простой и слишком сложный. Хотя, как сказать. У каждого в жизни есть свой Париж. Какой Париж его, Наум еще не решил, но без Вики он точно не такой, в котором ему хочется быть. Наум поймал себя на мысли, что, приехав в Париж, он стал забывать многие вещи, которые остались в России навсегда, но к которым так хотелось вернуться. И теперь с Викой он снова вспомнил о них. Наум на секунду замер и понял, в чем дело. Рядом с ней он все тот же прежний Наум, который больше никуда не бежит. Настоящий и живой Наум. И с этим Наумом, так же, как и с ней, прощаться не хочется.
***
Она лежала на его огромной кровати, обиженно уткнувшись в подушку. Конечно, он сразу всё понял. Сходил за хлебом! Он улыбнулся, тихо лег рядом и прижался губами к ее шее, убрав волосы с плеча. Она никак не отреагировала.
Она расстроена и зла! Ей хотелось разбить в этом доме всю его дорогущую посуду и переломать антикварную мебель!
Она нервно дернула плечом и еще крепче обняла подушку. Он усмехнулся и притянул ее к себе…
Теплое дыхание совсем близко:
- Ну всё же хорошо, я здесь, - он прикусил мочку ее уха, поцеловал шею, плечо…
Рука скользнула под короткую майку на бретельках.
Она попыталась возразить… Да она целую речь ему приготовила, хочешь на русском, хочешь на французском, но он резко повернул ее к себе и все слова утонули в его поцелуе. Это не честно! Она тихо выдохнула в его губы и подалась навстречу, ее пальцы запутались в его волосах, его аромат пьянит, как наркотик…
Она закрыла глаза и отдалась его рукам, губам, ласкам. Потом… Всё потом… Она разобьёт его посуду и сломает всю мебель, и даже будет ругаться по-французски, но не сейчас… Сейчас всё это так неважно, так по-детски глупо, потому что она уже растворилась в этой обжигающей страсти, растворилась в этом мужчине, которого она совсем не знает и которого так сложно понять… А надо ли вообще что-то понимать?
***
- Так где же ты все-таки был? – Вика положила голову на его плечо.
- За хлебом ходил, - улыбнулся он.
- Куда? На край света? Как в сказке, где Иванушка ходил в Тридевятое царство? – рассмеялась она.
- Не, - Наум посмотрел на потолок, - на кладбище.
- В смысле? – Вика приподнялась на локте и посмотрела на него.
- Наш албанский друг знакомил меня с их похоронными обрядами, - Наум повернулся к ней.
- Ты понимаешь, что я волновалась? – она стала серьезной.
- Но я же вернулся, и не вперед ногами. Слушай, а может я зомби, который пришел с кладбища, - Наум зарычал и укусил ее за плечо.
- Да ну тебя! – она оттолкнула его и отвернулась, - а если бы с тобой что-то случилось?
- А что случится на кладбище? Там кругом одни мертвые, - Наум взял с тумбочки пачку сигарет и закурил, - а бояться надо живых.
- Албанцы тоже мертвые? – Вика повернулась к нему, - или ты с ними уже, как с этим Мустафой решил?
- С Мустафой ты решила, - Наум выпустил изо рта струйку дыма, - я вообще-то с ним поговорить хотел. Я, Вик, не люблю людей просто так убивать.
- Значит я все-таки убийца? – Вика разозлилась.
- Хватит уже об этом, - Наум попробовал успокоить ее, - тебе самой-то не надоело?
- Не я это начала, - Вика сжала губы, - то ты говоришь, что я не при чем, то называешь меня убийцей.
- Я тебя никем не называю, Вик, это факт. Я просто констатирую факт. У нас с тобой осталось три дня. А мы ни на метр не сдвинулись.
- У меня осталось три дня, - она сделала акцент на слове «меня», - а ты можешь прямо сейчас встать, одеться и свалить.
- Прямо из своего дома? Хорош уже, успокойся, - Наум попробовал сгладить ситуацию.
- Ну тогда уйду я, - она вскочила и, обернувшись одеялом, затопала в сторону ванной.