В районе Северного вокзала было слишком много гангста-рэпа. Он звучал ото всюду – из обшарпанных баров, из тачек и витрин дешевых магазинов, торгующих палеными шмотками и краденной техникой.
Магазины тянулись вдоль обеих сторон улицы и напоминали палатки на базаре. На Северном вокзале у преступников были свои банки, медицинские центры и даже парикмахерские. Местные братки с лицами, будто вырезанными из серого камня, внимательно изучали прохожих и проезжающие машины, всем своим видом показывая чужакам, что это их территория. Казалось, они просто следили за вами, но стоило им показать золотые часы или новый телефон, они вас тут же грабили, заводя в переулок и приставляя к горлу нож.
Дилеры, не стесняясь копов, торговали дурью и тут же дергали у зазевавшихся местных и туристов фотоаппараты и сумки прямо из рук, чтобы втюхать их барыге из местного ломбарда и тут же купить себе новую дозу.
Обитатели Северного вокзала следили за всеми, как крысы из щелей, попрятавшись в тупиковых переулках и глухих проходных дворах, заканчивавшихся стенкой-тупиком.
Мусора и преступности на грязных улицах этого места хватило бы сразу на десять Парижей. Здесь с легкостью уживались «Чайна-таун», «Маленькая Индия», «Маленькая Турция» и «Маленькая Африка», которая, казалось, по количеству чернокожих была здесь главной.
Камерунцы на каждом шагу предлагали вам поддельные документы, начиная от разрешения на работу и заканчивая водительскими правами и паспортами, очень похожими на настоящие.
Бывшие жители Конго дергали сумки и, вычищая из них все ценное, тут же продавали их туркам, которые укладывали ворованные сумки в ряд вместе с подделками и вешали на них свой ценник.
Уроженцы Кот-д'Ивуара звенели наперстками и собирали с незадачливых прохожих мелочь на пожертвования от имени несуществующих организаций.
Но самыми опасными здесь безусловно были парни из Заира. Эти торговали наркотой. На них работали толпы чернокожих и турецких детишек, ни слова не говорящих по-французски. Они сновали туда-сюда по всему северному вокзалу, разнося любые виды наркотиков и деньги, передавая их главному «пушеру», который выделялся из толпы огромным количеством золота на себе и брендовыми шмотками из настоящих магазинов высокой моды.
Наум свернул в узкий переулок и увидел задний двор французского ресторанчика, где молчаливые и суровые китайцы отрубали курицам головы, а лягушкам лапы огромными тесаками.
Проехав мимо турчанок в хиджабах, которые шили в подвалах из одной и той же китайской кожи сумки, штаны и куртки, Наум остановился возле неприметного, похожего на кладбищенский склеп, серого здания. Вместо вывески над ним «Забудь надежду, всяк сюда входящий», красовались розовые буквы «Bon appetit» («Приятного аппетита» - франц.)
Наум вылез из «Мазерати» и, на всякий случай показав двум неграм, трущимся рядом, огромный пистолет, торчащий за поясом, подошел к железной двери. Посмотрев на нее, он стукнул по ней мыском дорогого кожаного ботинка. Окошко, похожее на тюремную решку, распахнулось, и там появилась наглая небритая морда, жующая зубочистку.
- Мне Волков нужен, - посмотрел на рожу Наум.
***
Волков оказался худым мужчиной возрастом примерно около полтинника. Его тощую шею с торчащим кадыком душил воротник дорогой черной рубашки с туго затянутым модным лиловым галстуком. Встретив Наума изучающим взглядом, он предложил присесть и, не задавая вопросов, выслушал историю Вики, после чего взял из коробки сигару и, пуская колечки к потолку, помолчал еще минут десять. Поднявшись с кресла, он прошелся несколько раз по длинному и узкому кабинету мясной лавки, потом снова сел и заговорил:
- Я понял твою историю. Вернее, не твою, - он улыбнулся, - хотя нет… она уже твоя, если ты сюда приехал. Ну что же. Давай поможем друг другу. Может быть я и не думаю, что твоя девушка меня кинула. Знаешь, почему? – он посмотрел на Наума и продолжил, - Потому, что она дура! Гиём умеет находить дур. Я не верю, что она кинула меня, - повторил он, - скорее всего, это албанцы. Они никогда не любили правила и очень часто срывали сделки. Но они божатся, что в этот раз они не делали этого, - Волков посмотрел на Наума, - конечно же, я не верю им, но, как говорится у нас: «Не пойман – не вор». Поэтому, если ты не хочешь, чтобы эта девушка пострадала, найди виноватых. Я позвоню Горану, он у них главный, и он встретится с тобой. Но смотри, он хитрый человек и всех подозревает. Я вот смотрю на тебя, - Волков прищурился, - и не понимаю, кто ты и зачем влез в это дело. Но люди сказали, что ты человек серьезный. А я привык верить людям. Поэтому, пока я верю тебе. Но смотри… Пойдем, - он поднялся с кресла и повел Наума по коридору с холодильниками, в которых болтались на железных крюках свиные, бараньи и коровьи туши.