–Полученные уроки не прошли совсем даром. Это радует, – спокойный женский голос Лиза услышала раньше, чем смогла видеть. Но постепенно зрение адаптировалось и сплошной слепящий свет наполнился полутонами, явив взору объёмное пространство, словно нарисованное прозрачной акварелью на пронизанном солнцем белоснежном листе. Вместо ожидаемого моря огня, они очутились в очень просторном помещении, чем-то отдаленно напоминающем католический костел. Те же стремящиеся вверх формы, стрельчатые окна, украшенные разноцветными медленно изменяющимися витражами, арки, переплетения, нежно алые стены в золотых узорах, пол в солнечных бликах. Помещение было в форме шестиугольника, по крайней мере именно такой формы был пол, покрытый светлым узором с витиеватым, едва заметными алым рисунком из тонких линий. А в центре этого узора сидела в позе лотоса женщина. Знакомая. Намного более знакомая, чем просто увиденная однажды на мониторе. Лиза оторопело вглядывалась в строгие черты красивого лица, большие, выразительные, неожиданно синие глаза на фоне окружавшего огненно-светового шоу, золотистые волосы, которые искрились алыми сполохами на концах, едва касаясь плечей хозяйки. Белое, словно сотканное из языков пламени, одеяние женщины мягко струилось по идеальной фигуре, а босые ноги и поза отправляли мысли в ассоциативный ряд к Индии.
– И вам добрый день…,– Лиза сделала шаг к хозяйке этого удивительного дворца, оставив своих спутников за спиной. Золотистое плетение ее ауры немного растянулось, а перед глазами девушки стало прозрачным.
Знакомая незнакомка с легким любопытством смотрела на гостью.
– Я рада, дочь. Время было потрачено не даром, – женщина мягко улыбнулась, от чего в просторном помещении словно прошел свежий бриз. – Ты уже не та Стерва, которую я видела в последнюю нашу встречу. Не щедро несущая смерть. Научилась хранить жизнь. Я опасалась, что ты просто прервала свое задание и несешь очередную жертву или игрушку, не заботясь о ее переносимости твоего родного дома. Но нет, ты стоишь стеной даже между мной и субъектом, который тебе честно признался, что ненавидит архаи и пытался убить.
– Серафим? Он мой друг.
– Спорное утверждение. Сейчас он отдал бы все, за возможность стереть тебя с лика Вселенной. Обернись, – женщина грустно кивнула за спину Лизы и та, оглянувшись, увидела ненавидящий взгляд Серафима, а потом и ощутила достигшую ее волну чужих захлестывающих эмоций. Его неожиданная вспышка ненависти обжигала, ранила, и ставила ее в тупик. Она ведь ему ничего плохого не сделала. Наоборот, хотела помочь, сделала сейчас практически частью себя, чтобы защитить. Но его это не интересовало. Он ее ненавидел… Искренне, яростно и до жути однозначно. Той ненавистью, которая позволяет без сомнений загнать нож в сердце и плясать ритуальные танцы до упаду над могилой поверженного врага… Волна его ненависти хлестнула плетью, беспощадно ударила под дых, пронзая дикой болью. Лиза отпрянула, чувствуя, как действительность начинает «плыть» перед глазами. Энергетика девушки, которая защищала друзей от щедро разлитой вокруг силы, странно изогнулась. Золотистые нити растянулись, словно стараясь убежать от Серафима, начали дрожать и исчезать одна за одной, подтягиваясь к хозяйке и преображаясь в струящийся огонь, который охватывал девичью фигуру как элементы элегантного платья. Но растерянная Лиза этого не видела, как не заметила, что перепуганного Роя и Аэлу тут же окружило чужое защитное поле.
Лиза недоуменно смотрела на Серафима, который то представала перед ее взором зеленокожим имерянином, то кроваво-красным пятном с росчерком черной молнии в центре. Его бешенная ненависть буквально резала ее, кромсала душу на части, причиняя дикую боль.
– За что…? – прошептала ошарашено Лиза.
–Стерва… Я должен был догадаться. Но… маскировка гениальна. Признаю. Я ожидал чего угодно, но не того, что ты придешь за мной в роли архаи, зная, как я вас всех ненавижу…– он криво улыбнулся, –Ты оправдываешь свое звание лучшей убийцы. Отличных ход. Теперь меня действительно можно отпустить на все четыре стороны… – процедил Серафим сквозь зубы, и Лиза почувствовала, как рвутся последние нити ее защиты… Она просто не могла удержать жалкие остатки «кокона», сжимаясь от боли, обиды и уступая пробуждающейся глубоко внутри неудержимой ярости, которая мимо ее воли выплеснулась в окружающее пространство. Мужчина вмиг оказался окружен алым нестерпимо слепящим огнем.