— Этого еще не хватало. Ты же сказала, что чувствуешь себя нормально…
— Да, я знаю. Понимаешь, я немного растерялась. Вдруг услышала твой голос, и ты как раз отвлек меня от одного дела…
— Правда? Прости. Но ведь что-то не так? Говоришь, нездоровится — это серьезно?
— Нет-нет, я не то чтобы больна. Просто… общая слабость. И скорее мне сейчас трудновато будет на Скае. Я позже скажу, что решила, договорились? Ты когда уезжаешь?
— Если получится, послезавтра. А завтра хочу отоспаться и навестить семью.
— У тебя в Эдинбурге родственники?
— Да, младшая сестренка. Пожертвовала мне комнату, куда я иногда заваливаюсь. Там у меня хранятся всякие инструменты, приборы, кое-какая одежонка. Я пригласил их с мужем на ужин, завтра. Надо отметить важное событие.
— Какое же?
— Она ждет ребенка. Так что мне теперь светит стать дядей.
— О-о… поздравляю. Ты рад?
— Еще бы! Так расчувствовался, что уже собрался в детский универмаг, думаю, стану у них постоянным покупателем.
У Марианны снова закружилась голова.
— Кейр, прости, звонят в дверь, а я дома одна. Наверное, Гэрт опять забыл ключ. Я тебе завтра позвоню. Пока.
Марианна повесила трубку, нашла кресло и обессиленно в него рухнула. Потом качнулась вперед и прижала к лицу ладони.
Иногда она поднимала голову и с тихой яростью твердила:
— Вот ведь проклятый… проклятый… проклятый тип.
Марианна
Чемодан был уже собран. Я поняла, что мне будет легче, гораздо легче отправиться с Кейром на Скай, чем в клинику, где уничтожат его ребенка. А что не сразу согласилась с ним ехать, это даже хорошо. Но я знала: если откажусь, то, возможно, Кейр больше меня не пригласит. Есть вещи, которые он не прощает, он попросту исчезнет из моей жизни, а я этого не хотела. (Я не очень понимала, чего хочу, но точно знала, чего не хочу.)
Я вынула из чемодана хлопковую ночную сорочку, вместо нее положила две тепленькие пижамы, еще джинсы, два свитера, несколько пар шерстяных носков и перчаток. Сунула в чемодан и шарф Кейра, попробую незаметно повесить его на крючок, а может, даже расскажу, почему стащила, сориентируюсь на месте…
Под руку попалась упаковка с прокладками. Я слышала, что интенсивные любовные игрища могут спровоцировать выкидыш или, на поздних сроках, преждевременные роды. Но состоятся ли близкие отношения? Решать, вероятно, буду я. Интересно, заметит он, что я беременна? А что, собственно, замечать? Девять недель, еще ничего не видно. Я сейчас даже худее, чем была на Скае, ведь по утрам мне ничего не лезет в глотку. Слегка увеличилась грудь, но талия нисколечко, иначе бы джинсы сидели плотнее. У Кейра острый глаз, но вряд ли он догадается. Конечно, есть выход, чтобы точно не догадался. Не ложиться с ним в постель.
Гм, легко сказать…
Когда Кейр за мной приехал, Гэрт был у нас дома, и знакомство состоялось. Поздоровавшись, Кейр не поцеловал меня, но на миг сжал обветренными горячими пальцами мои стиснутые в замок руки. Он был непривычно молчалив, и все равно словно бы наполнил собой всю квартиру: запахло цветущим боярышником, а когда огромное тело Кейра перемещалось в пространстве нашего обиталища, воздух едва заметно колебался. Я почувствовала, как Кейр подошел к Луизе, поздороваться, как протянул руку Гэрту, топтавшемуся за моей спиной. Пока они обменивались рукопожатием, я машинально стала заправлять за уши выбившиеся пряди волос, всегда это делаю, когда нервничаю. И вот, вскидывая руку к голове, пальцами задела локоть Кейра. Мгновенное касание, но кожа моя тут же вспомнила свитер, который был на нем в домике на дереве. Мне показалось, что на нем тот самый. Мягкий, с ребристым узором, теплый (сквозь теплую шерсть проступало и тепло тела). Я вспомнила, как прижималась тогда к Кейру, — казалось, это было очень давно, — и так захотелось снова прильнуть щекой к его груди, забыв все страхи и волнения, и только слушать и слушать его дыхание.
Луиза, неуклюже изображая радушную хозяйку, вызвалась сварить нам кофе. Чувствовалось, что она тоже нервничает. А надо мной так заботливо ворковала, что я подумала, это она нарочно, чтобы Кейр что-то заподозрил. Я жутко бесилась, но потом вспомнила, что она точно так же ворковала и над самим Кейром в прошлый его визит. Просто это ее манера выражать свою любовь. Хотя ребенка ждала я, материнское ко всем отношение было у Луизы.
Она засеменила в сторону кухни, что-то договаривая на ходу. Я обернулась в ту сторону, где, по моему разумению, все еще стоял Кейр.