жалость. Я справляюсь. - Я вижу... справляешься, - показал глазами на ведро. -
Каждый месяц перевожу деньги, не снимаешь? - Мы не нуждаемся. - Люда! -
крикнул. - Хватит героиню из себя строить, говори, как есть. - Что говорить, Яша
умер, пьянка, - вздохнула. - Прав ты был, алкоголик он, до самого конца пил...
Знаешь, даже лучше, что его не стало, Катя спокойней стала, бояться перестала,
ночами спать начала, а то всё вздрагивала и в одеяло куталась с головой. А я... пока
долги за него выплачивала, своими обросла, да всё как-то не выбраться, в
медицине, сам знаешь, как сейчас платят, пришла сюда по совместительству, но
ничего не умею, даже в фасовщицы не приняли, вот, уборщицей взяли. - Ну, а
деньги со счёта, ты, конечно, снять не можешь? Ждёшь, когда инфляция их сожрёт
или очередной дефолт? - смотрел прямо в ожидании ответа. - Я ребёнку плачу, не
тебе, могла бы гордость свою и в жопу засунуть. - Катя не твоя дочь, - упрямо
поджала губы. - Конечно, Яшкина, я помню. Мой, давай - он встал и вышел, не
зная, что сказать. А послать бы всё к чёрту или забрать Катеньку к себе, что ему
стоит? Одно его слово в суде, никакая экспертиза не нужна будет, никакой закон
против Исаева в этом городе, а уж тем более в области, не попрёт. Он ведь видел
Катеньку, не один раз видел, следил за ней в полглаза. Всегда чистенькая и одета
хорошо, кофточки на ней, сапожки... выходит, Люда в очередной раз недоедает,
лишь бы дать что-то дочери... А может, отдаёт кто вещи для девочки? И ведь не
узнаешь, упрётся, как ослица, и будет молчать, слова от неё не добьёшься, хоть
убивай её. Деньги не возьмёт, хоть в карманы их засовывай, хоть в рот - выплюнет
и дальше пойдёт. Он дождался Людочку после работы и, бубнящую, заставил сесть
в машину, чтобы расспросить подробно. Что-то он знал от Богдана, тот держал его в
курсе основных событий её жизни. Несмотря ни на что, Люда и Богдан продолжали
общаться, кто знает, почему. Знала ли Люда, что друг докладывает о её жизни, если
и было там что докладывать. Это перед Брониславом была закрыта дверь и право
на откровения. Всё закрутилось снова, только с новой силой, в троекратном
размере. В этот раз Боря не стал смотреть на возражения Люды, он прижал её,
заставил, отметая любой её аргумент, заставляя с ним соглашаться. На взгляд
Бронислава, всё было просто: побегали, хватит, дети уже того и гляди под венец
пойдут, пора бы уже успокоиться и жить вместе. На взгляд Люды, всегда
находилось тысячи причин, почему нет, начиная с банального «неудобно»,
заканчивая тем, скольких женщин он перебрал в своей жизни, а она не собирается
быть одной из них, да и Катюшке это не к чему. Бронислав орал, как безумной, и
раскидывал вещи по квартире, где они встречались, конечно, тайно, а как иначе с
этой ослицей?! Он кричал, требовал и сломал новый шкаф со злости, смотря на
Людочку, пока она не согласилась, с тысячей и одним условием, но согласилась.
Потом Бронислав снова знакомился с Катюшкой - улыбчивой, доброй девочкой, она
так восхищалась нехитрыми подарками, что он дарил, так льнула к нему в поисках
взрослого тепла, что он бы не отпустил от себя Люду, даже если бы пришлось её
связать. Любовь к женщине ничто по сравнению с любовью к ребёнку, так уж был
устроен Боря. Связывать не пришлось, пришлось завязать с бабами и пьяными
банями по пятницам, стать верным, приходить вовремя домой и научиться заново
готовить, помогать с уборкой и смириться с тем, что не только Катенька, но и
Марик, семнадцатилетний пацан - ребёнок. Всё это было сущей ерундой, которая
вызывала только улыбку и, изредка, раздражение, потому что Людочка так и
оставалась упрямой, как дурная ослица. Но это была его любимая ослица, в том,
что Бронислав любит эту безумную и, скорей всего, глупую женщину, у него не
было никаких сомнений. Из тысячи женщин, молодых, сочных, на всё готовых и
податливых, он выбрал только одну, и это был осознанный выбор. Как и
впоследствии, в выборе между Людой и детьми - он выбрал детей. Катеринке бы
туго пришлось, дай делу об изнасиловании ход, Бронислав бы не позволил осудить
Марика, а значит, на закланье пошла бы Катенька. Если для этого нужно расстаться
с Людой - так тому и быть. Пошло всё к чёрту, он большую часть жизни жил один,