ты — он понятия не имел о множестве вещей, о которых Верочка говорила легко и небрежно, с оттенком скуки и легкого превосходства! И он каждый раз с восторгом и отчаянием думал о том, почему она выбрала именно его, Василия Асоту: ведь у нее могли быть другие, в тысячу раз более достойные парни? Верочкин отец был в городе человеком известным — директор большого завода. Такими же влиятельными людьми были родители ее друзей.
С той первой встречи, когда Верочка пошла с ним танцевать и он обнял ее тонкое, податливое тело, завертела, понесла его куда-то молодая властная сила. Каждое воскресенье они уезжали куда-нибудь с компанией таких же, как они, молодых и беззаботных парней и девушек, ночевали на дачах, в палаточных городках, в кемпингах. И всюду Василь видел, что спортсмены — это нечто вроде касты: перед ними открывались двери закрытых охотничьих домиков, падали ведомственные барьеры, и они, молодые ребята, все больше ощущали себя особенными людьми; это соединяло их, заставляло держаться сообща. Поездки требовали много денег и времени, и Василь почти перестал приезжать домой. Если же приезжал, то всегда мать совала ему то продукты, то немного денег, отрывая от себя и Тимки. Старший, Антось, жил своим домом, приходил к матери, чтобы помочь ей в том, что требовало мужских рук. Фотографии Верочки, которые привозил с собой средний брат, Антось разглядывал с неодобрением, именуя ее «мурзилкой», мать же только молча разглядывала лицо горделивой, красивой и уверенной в себе девушки, иногда спрашивала:
— Ну а родители ее как тебя принимают?
— Ничего… — неуверенно отвечал Василь. Ему не хотелось рассказывать, что мать Верочки едва здоровается с ним, а отец, встречая его в доме, равнодушно бросает: «Здорово, парень!» — и молча идет в свой кабинет.
— Ну так… — догадываясь, что не все ладно у Василя, вздыхала мать. — Они ж большие люди…
На такие слова Антось злился, ругал мать и брата:
— Подумаешь, директор завода! А наш Василь крапива под забором, что ли? Вон какой хлопец! Что он, хуже этой цацы?
— Не хуже, но…
— Чем он им плох? Шофер? А кто она? Лаборантка! Всего-навсего окончила техникум — и это при таком-то папочке!
Василь молчал. Разве можно было рассказать, каким огромным, необыкновенным счастьем были для него встречи с Верочкой, сколько добивался он, чтобы она согласилась стать его женой вопреки желанию родителей?! А когда она согласилась (было это после одной вечеринки, где Василя атаковали сразу три Верочкины подружки, чего он даже не заметил, как не замечал никого с тех пор, как познакомился с нею), он так взволновался, что не спал несколько ночей.
Тимка же в отличие от Антося внимательно разглядывал фотографии, восхищенно слушал, как старший брат расписывает поездки за город, дискотеки, Верочкины манеры и умение одеваться… Несколько раз были они и в ресторане, и когда брат назвал сумму, которую заплатил за ужин, мать охнула, всплеснула руками.
— Это ж сколько можно купить за все это!
— А правда, Василь, — спросил как-то младший брат, — что твоя Верочка похожа на Катю Рыжко?
— Катю? Еще чего! — пренебрежительно сказал Василь и забрал у Тимки Верочкину фотографию. Одно то, что ее можно было сравнивать с какой-то Катей, показалось ему оскорбительным.
— А и правда, — согласилась мать. — Точно наша Катя, ну та, которая в универмаге.
— Это которая в прошлом году школу окончила? — припомнил и Антось. — Ну и сравнили!
— Может, Катя не такая видная, но все равно красивая, — отстаивала свое мать.
Видно, говорило в ней неясное желание доказать, что и здесь, в поселке, есть хорошие девчата, но Василь не захотел тогда и слушать ее доводы, оборвал ее и Тимку.
От матери он как-то слышал, что Тимка здорово бегает за этой Катей, но не придавал тому особого значения, хотя недоброе чувство к девушке, которую посмели сравнить с его Верочкой, осталось. Поэтому-то в один из нечастых теперь приездов, прохаживаясь с друзьями по танцплощадке, где толкались пары, он зло высмеял ее, только что протанцевавшую танец с его бывшим одноклассником: