========== I ==========
Элоиза сидела вся такая неприступная и холодная в этом дурацком кожаном кресле, когда-то принадлежавшем отцу, что Панси невольно сжалась.
Гостиная должна быть воплощением уюта и тепла, а в их поместье даже огонь в камине не грел. Какой ужасный интерьер. Будь воля Панси, она бы все тут переделала к чертовой бабушке, оставила бы, наверно, только это кресло, в котором сейчас восседала матушка, и то только в память об отце.
— Это было совместное решение, не только моё, — выдавила наконец Элоиза, и Панси стало не хорошо от этих слов.
Что значило это «совместное»? Опять, наверно, она заявилась к Малфоям в глухую ночь, разбудив Нарциссу, у которой и так в последнее время были проблемы со сном, и просто отчеканила то, что пришло ей в голову. Ни с кем не посоветовавшись. Не спросив Панси.
— Конечно, — девушка раздраженно откинула назад длинные темные волосы и поднялась со своего места. — Драко уже знает?
— Драко с самого начала знал, — ничуть не медля усмехнулась мать. — Не вечно же тебе бегать за ним, как какая-то собачонка. Школа кончается.
Панси закусила губу, не зная, что ответить на это. Да, ее беготня по пятам за четой Малфоя со стороны смотрелась жалко, но цель оправдывает средства.
А мать просто так взяла – и расторгла помолвку.
Девушка почувствовала, как закипает. Ей никогда не удавалось скрывать свои эмоции, она легко взрывалась – начинала кричать, бить посуду и даже парочку раз посылала к Мерлину молодых маминых любовников. В общем, вела себя отнюдь не как леди.
Но сейчас, перед матерью… Впервые ее накрыла такая ярость. Элоиза как будто бы не видела и не слышала свою дочь. Она продолжала восседать на своём кресле, и на ее лице не дрогнул ни один мускул.
Холодная, как каменная стена.
Панси сделала сначала полшага назад, а потом развернулась на 180 градусов и выбежала прочь из гостиной, не дослушав мать.
— Я выбрала для тебя более подходящую кандидатуру, — протянула Элоиза и улыбнулась одними уголками губ, зная, что дочь ее уже не слышит.
========== II ==========
Он сидел за партой в пустом кабинете зельеварения и что-то записывал в пергаменте. Это «что-то» должно было в итоге сложиться в эссе по трансфигурации, но пока получалось как-то не очень.
Блейз едва дрогнул, когда дверь резко распахнулась, и в кабинет влетело нечто, все растрепанное и в тёплой зимней мантии, развеяв всякую надежду парня завершить свою работу до вечера.
— Вот где ты! — выдохнула Панси и плюхнулась на ближайший к ней стул. В ее волосах все ещё не растаяли снежинки. Судя по всему, она только что вернулась из дома после рождественских каникул.
Блейз промолчал. Он предпочёл бы, чтобы Паркинсон вышла из кабинета и занялась своими делами, а не разводила тут суматоху, когда у него так много дел.
Девушка уже привыкла к такой реакции на ее скромную персону, а потому просто продолжила говорить то, что собиралась.
— Как ты вообще до сих пор живёшь со своей матерью? — Панси немного прилегла на парте. Она почувствовала, как будто весь запал внезапно покинул ее. Это Блейз что ли всех заражает своей аурой пофигизма? — Это невыносимо. Живёт, как хочет. Отца не вспоминает, водит домой каждую неделю молодых колдунов. А теперь ещё решила, что может и моей жизнью распоряжаться!
— Что, помолвка с Малфоем расторгнута? — подал наконец голос Блейз. Причитания Паркинсон он счёл в этот раз немного забавными и даже позволил себе снисходительную улыбку.
— Откуда ты..? А, неважно, — Панси устало вздохнула. — Сто процентов, что бывшая связь Малфоев с Пожирателями – лишь отговорка. А на деле просто хочет ввести в семью кого-нибудь из своих любовников – ты просто не видел, как они на меня каждый раз смотрят, когда я дома! – чтобы потом с ними без зазрения совести спать. Могла бы и сама повторно выйти замуж, вот только тогда родственнички ее всего бы состояния лишили.
— Вот оно как, — голос Блейза снова становится безразличным. — У твоей матушки в этой области хороший вкус.
Он случайно ставит кляксу на пергаменте и громко чертыхается, ловя на себе удивленный взгляд Панси.
— Знаю я вкус своей матушки, — хмыкает слизеринка. — Ровно противоположный моему. Ну, ничего, я женишка быстро на место поставлю, ты меня знаешь.
Конечно, он ее прекрасно знал. Сначала сживет со свету своего будущего мужа, а потом прибежит кланяться в ножки Малфою. Последнего Блейз уже не переваривал. То его все превозносили, как греческого бога какого-то, теперь почему-то жалеют. Что-то в этом мире никогда не изменится.
А он-то думал, что у Панси хотя бы мозги начали вставать на место. А, нет, показалось.
Блейз вместо того, чтобы, как всегда, что-то неразборчиво пробормотать, не отвлекаясь от своих дел и особо не вдаваясь в подробности, внезапно вскочил со своего места.
— Дура ты, Паркинсон, — у него получалось звучать довольно грозно, не меняя тональности голоса. Панси от неожиданности сжалась на своём месте. — Как я живу со своей матерью, спрашиваешь? Сейчас расскажу. Сначала собираем кругленькую сумму на пышную свадьбу с очередным простаком, а потом копим на похороны. И затем по кругу.
Панси поняла, что сморозила лишнего. Ей ли было не знать, какого жилось семейству Забини. И отчего она только думала, что Блейз будет готов ее выслушать и даже в чем-то поддержать?
— Запомни, Паркинсон, — Блейз сложил свой испорченный пергамент и взял его подмышку. — Если захочется кому-нибудь пожаловаться о своей горькой доле, то это не ко мне. К счастью, такой бесполезной ерундой, как сочувствие к окружающим, я не страдаю. А теперь, прошу меня простить…
Дверь захлопнулась, оставив Панси наедине со своими мыслями. Наверно, не только у неё были проблемы в семье. Хотя когда она на каком-то из приемов видела Блейза с миссис Забини, ей казалось, что у них довольно-таки неплохие отношения. По крайней мере, его мать не водила сыночка по всем своим подружкам с целью «познакомиться поближе». Что ж, возможно, она чего-то не знала.
И тут стена. И это тогда, когда ей показалось, что они немного сблизились. Что ж такое?
========== III ==========
Блейз виделся с матерью лишь в исключительных случаях, когда показывался на людях, создавая впечатление идеальной семьи, или же когда наведывался на праздники и знаменательные даты, которые было бы крайне неприлично пропускать.
Рождество стало как раз тем самым случаем, когда Блейз, оставив все пожитки в Хогвартсе, налегке отправился в большое поместье, перепавшее миссис Забини от, кажется, пятого мужа. Состоятельный был мужчина, жаль, не голубых кровей. Да и умер своей смертью, почти не создав шумихи.
Они сидели в столовой и ужинали. Мать, и так неестественно худая, как всегда нанизывала на вилку одни лишь листья салата. В последнее время она стала выглядеть хуже. Щеки впали, волосы заметно поредели, а и без того тонкие пальцы стали какими-то костлявыми. Последний муж, а, если точнее, его родственники доставили ей немало хлопот, доказывая, что их достопочтенный кормилец скончался не своей смертью, и требуя компенсации.
Денег у неработающей миссис Забини, разумеется, не было. Что будет, если они выиграют дело, предположить сложно.
— Нам наверно придётся продать поместье, — женщина устало вздохнула, отложив вилку и нож. — Я не знаю, сколько они потребуют с нас. Начальная сумма просто баснословная.
— Они ещё не выиграли дело, — Блейз, в отличие от матери, к своей еде даже не притрагивался. — Они не могут доказать того, чего не было.
— Могут, — улыбнулась миссис Забини. Она знала этих людей несколько лучше, чем ей самой хотелось бы. Она была так глупа, выходя замуж в седьмой раз. Но надежда на счастье тогда ещё не совсем угасла. — Так что рассчитывай на худшее.
Блейз не знал, что сказать на это. Хотя, если подумать, продажа дома – не такая уж и трагедия. Слизеринец легко бы ужился в апартаментах попроще и не делал бы из этого конец света.