Получив свою еду, все расходятся по разным столикам. Никто не приглашает меня сесть с ними.
Я пробираюсь через столовую, осторожно держа поднос больными руками. Я прохожу мимо столика девушек, увлечённо общающихся по-корейски. Их голоса замолкают, едва я прохожу мимо, взгляды с подведёнными глазами устремляются на меня, и пальцы сжимают поднос. Они смотрят на меня так же, как те девочки-подростки в продуктовом магазине.
Как будто не могут поверить, что у меня хватает смелости показываться на людях. Как будто я не заслуживаю быть здесь. Как будто я посмешище.
Я сомневаюсь, что кто-то так же смотрит на Кэнди.
Полсекунды пристального разглядывания, и девушки снова поворачиваются друг к другу, с нетерпением возвращаясь к своему обсуждению. Кто-то смеётся, насмешливое хихиканье преследует меня, когда я спешу к столику в дальнем углу.
Я сажусь в одиночестве ковырять обёртку от курицы-гриль и интуитивно лезу в карман за телефоном... разумеется, ничего не нахожу, потому что передала его мисс Тао несколько часов назад. Не прошло и дня, а я уже испытываю первые тревожные признаки ломки, пальцы чешутся поскроллить, разум лихорадочно ищет, чем бы отвлечься. Я не знаю, как смогу продержаться наедине со своими мыслями ещё 4 недели.
Я ем молча, время от времени поднимая глаза. Кэнди так и не появляется.
Дневные занятия проходят легче. Тренер по вокалу впечатлён моим диапазоном, а преподаватель актёрского мастерства одобрительно кивает после того, как я исполняю заданный монолог.
— Тебе хорошо удалось передать всю эмоциональную боль в этой сцене, — говорит она мне. Единственная боль, которую мне не надо изображать, так это боль в бёдрах.
В конце дня нас загоняют обратно в главный танцевальный зал, выстраивая в очередь перед ожидающей мисс Тао.
— Вы все отлично постарались в первый день, — хвалит она. — Результаты подсчитаны, и я хотела бы, чтобы все поаплодировали лучшим участницам: Кэндис Цай, Юджинии Синь и Блейк Чжон. Поздравляю и желаю хорошей работы.
Мисс Тао складывает ладони, чтобы захлопать, и все быстро следуют её примеру.
— Фэй Куок, Санди Ли, Эмма Шин и Изабель Хонг... — её лицо становится серьёзным, и я понимаю, что сейчас она не скажет ничего хорошего. — Ваши оценки были самыми низкими. И, к сожалению, Эмма и Изабель, вы двое не сможете продолжить обучение. Мы связались с вашими родителями, и вы можете забрать свои вещи на стойке регистрации.
Новость падает, как тяжёлый камень в пруд. Вздохи и удивлённые выражения лиц расходятся широкими кругами. Это заявление стало шоком для всех нас. Мисс Тао не упоминала, что кого-то отчислят уже в первый день.
Кэндис возглавляет список, а я его замыкаю. Я бы посмеялась над иронией происходящего, если бы не испытывала такого облегчения от того, что я не в числе тех двоих, кого отправляют собирать вещи.
Две девушки пытаются держаться вместе, но я вижу, что они потрясены и, вероятно, вот-вот расплачутся. Обе любезно благодарят мисс Тао за предоставленную возможность и поворачиваются, чтобы с позором выйти из репетиционного зала. Двери студии за ними захлопываются.
— Отчисления будут проводиться периодически. Я искренне надеюсь, что большинство из вас доживёт до последней недели, — говорит мисс Тао. — Те из вас, чьи результаты не были идеальными… — она поворачивает голову, и я клянусь, что её взгляд останавливается прямо на мне, — …надеюсь увидеть улучшение на завтрашних занятиях.
"Докажи мне, что я была права, дав тебе ещё один шанс", — говорят глаза мисс Тао.
Моя решимость воспламеняется с новой силой. Кэнди на вершине горы, а я томлюсь внизу, скуля и рыдая после всего лишь одной танцевальной тренировки.
Мне нельзя уходить, пока не представится возможность поговорить с ней обо всём.
Мне нужно поднять свою задницу и начать восхождение. Быстро.
За ужином я снова сижу в столовой одна, потягивая овощной суп, который на самом деле просто бульон. Кто-то ставит свою тарелку за мой столик и опускается на стул напротив меня.
— Я не смогла перепроверить в смартфоне, но ты же Санди Ли из "Сладкой каденции"?
Я поднимаю взгляд, ложка свисает с моего полуоткрытого рта.
Девушка, сидящая передо мной, сияет, её глаза больше, чем моя тарелка с супом. Она выглядит действительно молодо, но я не уверена, то ли это из-за энергии именинницы, стоящей под взрывающейся пиньятой[3], то ли из-за того, что она с ног до головы наштукатурена в пастельные тона: от розовых кудряшек и макияжа в мягких тонах, вплоть до наряда и кроссовок. Давно уже никто так на меня не смотрел — глазами фаната.
3
Имеется в виду характерная для Латинской Америки традиция на день рождения подвешивать к потолку вместительную игрушку из бьющихся материалов ("пиньяту") с подарками, чтобы именинник с завязанными глазами разбил её битой.