По прошествии 9-ти месяцов после смерти стряпчаго шум совершенно смолк в доме. Наследники старались продать его, но покупатели боялись: ибо едва только кто, приторговавшись, входил смотреть то, что покупает, то шум возобновлялся. Так продолжалось довольно долго; было много охотников; но дом никто не мог купить. Наконец нашелся один старый драгунский Капитан, который смеялся всем суеверным бредням, домовым и привидениям, и который, не смотря на разные слухи, купил сей дом за дешевую цену и смело переехал в оный.
Наступил вечер. Офицер приказал развести в большом зале в камине огонь, приготовил пару добрых пистолетов, палаш и сел, ожидая явления своих неприятных и незванных жильцов.
Скоро послышалось ему, что кто-то ходит около его. Он обернулся, но не видал никого. Чрез несколько минут он почувствовал, что его крепко кто-то схватил за ухо. Офицер разсердился, схватил пистолет, обернулся и увидел позади себя у софы приготовленный на одну особу прекрасный ужин.
— «Ого! если только для того меня схватили за ухо, чтобы я сел поужинать», — сказал громко Офицер, — «то это можно было сделать и не так неучтиво».
Офицер встал и подошел к софе, но только что он сел, как стол сам собою отодвинулся на средину. Офицер пошел за столом, но стол безпрестанно отходил от него то в ту, то в другую сторону.
Офицер начал бегать за столом, в намерении схватить его но ни тут-то было, стол бегал прытче его.
— «Ну к чорту! право, так шутить с Офицером не годится», — вскричал уставший Офицер и бросился на софу. Лишь только он сел, как стол сам собою подвинулся к нему и остановился в надлежащем положении. Вкусныя по виду и запаху кушанья разрезывались сами собою и клались на тарелку; бутылка откупорилась также сама собою, и невидимые хлебосолы налили полный стакан вина.
— «Так и быть», — сказал Офицер, — «надобно забыть прошедшее из благодарности за такое угощение!»
Сказав сие, Офицер хотел взятой нм кусок хлеба и говядины поднести ко рту; уже кусок касался почти губ, как вдруг кусок выскочил у него из рук и очутился на средине залы.
По залу раздался громкой хохот.
С досады и для большей смелости, Офицер схватил стакан вина, приложил к губам, хотел пить: но по усам текло, а в рот не попало: вино лилось, но не в рот, а на пол. Как ни вертел Офицер стакан и как ни старался он выпить, но никак не мог.
— Опять по залу громкой хохот и топотня.
Можно вообразить, как разсердился Офицер за такую шутку. Он схватил пистолет и обнажил палаш, но не видал пред собою никого; и так, не знав кого наказать за дерзость, положил пистолет на камин. В туж минуту, как он сие сделал, у обоих пистолетов выскочили сами собою кремни и пропали. Офицер поусмирел немного, зазвонил в колокольчик и приказал вошедшему человеку своему подать свой ужин. Тотчас стол был накрыт; но каково было удивление Офицера, когда все кушанья, которыя вносил человек его и который Офицер ясно видел на блюдах, как скоро были поставлены на стол, то пропадали. Офицер сам наливал в стакан из бутылки вино; но налитой стакан пропадал со стола и снова являлся порожний.
По залу снова раздался шум и хохот; все люди, прислуживавшие барину, со страху разбежались.
Офицер струсил не на шутку и пошел к одному своему старинному приятелю ужинать и посоветоваться что ему делать. Сей товарищ имел познания в тайной Магии и, выслушав друга своего, накормил его ужином и дал ему какое-то заклинание, научив, как употребить оное.
Обрадованный Капитан тотчас возвратился домой и по прежнему поместился в зале. Поправив в камине огонь, он приступил, по наставлению друга своего, к действию заклинанием: он поставил в одном углу стул, столик и свечку, очертил около всего этого мелом тройной круг, сел на стул и начал читать заклинание. Он прочел его первый раз, по зале сделался шум, прочел в другой раз, шум увеличился; но когда начал читать в третий раз, то все утихло, и едва он кончил, как явился пред ним из полу дух в виде прекраснаго какого-то существа; на голове его горели пять ярких звезд. Зал сам собою осветился.