Магистр испугано вскрикнул. Запнувшись, он стал спиной падать на пол. Но из камня ему на встречу тут же рванулось зеленоватое сияние, а вместе с ним тонкие и острые ивовые стебли. Они, раскрошив кладку, пробили насквозь тело Генриха. И тот забился как сумасшедший, пытаясь вырвать из себя гибкие, но прочные как канаты ветви, которые медленно оборачивались вокруг него. Полный ужаса и боли крик Шляйхе присоединился к сомну голосов истязаемых.
Объятые ужасом гости госпожи алхимика попятились от неё во все стороны. Следующим стал Руан. Барон не заметил, как наступил на механизм одной из пыточных машин. Это был обычный с виду стол, из которого в беспорядке торчали тонкие и гибкие спицы. Они едва заметно шевелились, словно водоросли на дне пруда, хищно сверкая в свете белых шаров. Шагая назад Руан не заметил, что пол за ним просто усеян дощечками, от которых тянулись едва заметные светящиеся нити к пыточной машинерии. Нога барона слегка коснулась деревяшки.
Тонкие спицы метнулись к Руану, пронзая его насквозь и вздымая над столом. Кровь сразу же окрасила их в ярко-красный цвет, а отчаянный вопль Руана, больше похожий на свиной визг, на несколько мгновений заглушил все остальные.
Следующим был Ганс фон Штейр. Его массивную тушу с силой швырнуло через весь зал прямо на растянутую между колон стальную сетку с шипами. Как живая, сеть обернулась вокруг старого графа, закручиваясь в тугой кокон. Крика его уже никто не услышал.
И началось. То одного, то сразу нескольких, гостей хватали гибкие цепи, прутья. Некоторых швыряло в сторону, подбрасывало вверх на натянутые сети или в ящики, утыканные изнутри кольями. Гибкие верёвки сами оплетались вокруг рук ног несчастных, притягивая и нанизывая их на шипастые доски. Рычаги дыб медленно опускались вниз, раздирая плоть об усеянные остриями ложа, вытягивая руки и ноги.
В несколько секунд всё было кончено. Всех гостей, кроме застывших на месте герцога и фон Ляйхта, разобрали всевозможные пыточные устройства. И лишь после того, как последняя жертва затрепыхалась, повиснув на связке из крючьев, Марта встала. Вся в крови, хищно оскалившись, она выглядела словно довольная кошка, что наигралась с выводком цыплят. Оглядевшись, она звучно щёлкнула пальцами.
И тишина накрыла полное боли и страданий подземелье.
Исчезли запахи и тени, окружающее приобрело серо-пепельные оттенки. Герцог невольно огляделся. Только Вильхе, до сих пор находившийся в беспамятстве, да граф с колдуньей выглядели реально.
Медленно и плавно, словно в танце, Марта повернулась к двум оставшимся на ногах мужчинам.
— Тварь! — полный презрения голос Грегори, прозвучавший твёрдо и зло, привел Виктора в чувство. Герцог резко повернулся в сторону говорившего, и чуть было не упёрся в серое дуло штрайга. На мгновение ему показалось, что граф целится в него, но взгляд Грегори был устремлён мимо. Прищурившись, граф смотрел только на колдунью.
— Не двигайтесь, Виктор, — произнёс граф, — один шаг и вы попадётесь.
Герцог судорожно кивнул и вновь обернулся к Марте. Она стояла рядом с его слугой, который валялся в какой-то серой луже прямо под ногами у колдуньи. Спустя мгновение Виктор сообразил, что это была кровь, вытекшая из отрубленных ног Вильхе.
И тут Марта заговорила.
— Что же вы не стреляете, Грегори? — её голос звучал кокетливо и в то же время издевательски, а милая улыбка выглядела как оскал готового к броску хищника, — Раньше, на моей памяти, вы никогда не колебались. А уж тем более, когда соблазняли невинную грюндершу. Помните, что вы тогда со мной вытворяли? Ваша бедная матушка, будь она жива, со стыда сгорела бы, узнай она, как ваше сиятельство надругались надо мной. Не скрою, мне было приятно, но…
— Не надо, граф, — герцог снова перевёл взгляд на побледневшего фон Ляйхта, — она провоцирует вас. Помните о терналии[2]. Я думаю, мы сможем…
Что-то резко пронеслось мимо Виктора, слабо задев его за щёку. Раздался противный хруст и Грегори смело, как будто в него попал хороший заряд из кулеврины Тело графа повисло в воздухе без какой-либо видимой поддержки в нескольких шагах от герцога. Грегори выглядел так, как будто его избили и переломали ему всё, что только можно. Руки, вывернутые под неестественным углом, голова безвольно обвисла, и только слабое покашливание пополам со всхлипываниями говорило о том, что граф ещё жив.
— Ваша светлость, позвольте пригласить вас на эшафот — сладострастный шёпот раздался прямо над ухом герцога. Виктор фон Берге медленно обернулся. Марта стояла рядом с ним, держа обеими руками штрайг графа.
— Зачем? — герцог холодно взглянул на колдунью, — к чему был весь этот фарс с зельем и ужином, Марта? Если ты хотела убить нас всех, то почему просто не отравила там, наверху? Чем эти люди заслужили такую участь?
— Я заключила очень выгодную сделку, Виктор. Моя жизнь и свобода в обмен на вашу и всех, кто принимал участие в заговоре. Хм, интересное оружие? — она поднесла штрайг графа к лицу и принялась внимательно его разглядывать.
— Иахим, — герцог кивнул, криво ухмыляясь, — обошёл-таки меня, старый ворон. Но неужели ты надеешься вырваться из его лап? После всего этого Орднунг от тебя и мокрого места не оставит.
— Сера, древесный уголь… мёд? — глаза Марты картинно расширились, когда она стала принюхиваться у запального отверстия штрайга, — кто учил этих бестолочей?! Вы что-то сказали, Виктор? Простите, не расслышала.
Она с отвращением откинула в сторону, и тот с приглушённым стуком ударился о серо-пепельный пол.
— Иахим с тебя живой не слезет, а со мной у тебя были шансы подняться…
— Виктор, — Марта устало вздохнула, а фон Берге внезапно почувствовал на своём горле чью-то холодную руку. У герцога перехватило дыхание, страх на секунду парализовал мышцы, и он застыл, не двигаясь.
— Мне нет никакого дела до тебя или твоего кузена. Но так получилось, что реальная власть сосредоточена в его руках, а я катастрофически не успеваю. Он предложил расстроить твой нелепый заговор, а в оплату обещал мне свободный проход из Канзора куда угодно. В методах меня не ограничивали, но его светлость поставил одно очень занятное условие. Вы должны увидеть, как рушатся ваши старания. Прошу вас, герцог, — Марта медленно подняла руки, и Виктор почувствовал, как его горло нежно обхватили холодные пальцы, а мгновение спустя он перестал ощущать пол под своими ногами, — наслаждайтесь зрелищем. Обещаю, вас оно не разочарует!
И он увидел.
Заскрежетало, треснуло, и пол, на котором всё ещё стояла Марта, покрылся сетью мелких трещин. Марта раскинула руки в стороны, прокричала что-то на не понятном языке. С глаз Виктора как будто спала пелена. Он увидел, как от тел терзаемых жертв поднимаются вверх тонкие желтые и розоватые нити. А чёрная жидкость потолка поглощает их с жутким хлюпаньем голодной бездны.
И внезапно герцог понял, что он видит. Переведя взгляд на Марту, он с ужасом обнаружил вместо молодой и красивой женщины сгорбленную старуху со сморщенным лицом, невероятно длинными, по колено, руками и редкими, седыми волосами. Она истошно завывала, кружась вокруг себя и беспорядочно тыкая во все стороны крючковатыми пальцами. Вокруг неё крошился и разламывался каменный пол. Где-то уже возникали и тут же расширялись глубокие провалы.
Лишь тот пяточек, на котором бесновалась Марта, и лежал неподвижный Вильхе, оставался целым. Пыточные устройства шатало из стороны в сторону. Некоторые из них рухнули в бездну, открывающуюся под ногами герцога. И лишь тоненькие нити, тянущиеся вверх, напоминали о несчастных, канувших в непроглядную темноту.
— Кхх… Нега. кх. тос — раздалось рядом. Виктор, забывший на мгновение о графе, потрясённо обернулся к нему. Грегори висел рядом. Из его разбитого рта текла струйка крови, глаза уже заплыли синяками, а губы пытались протолкнуть ещё какое-то слово.