Неожиданно слева, у крупа Доброго, возник еще один. Девушка повернулась и рубанула сверху по рукам. Удар вышел слабым. Но у того в горле оказался нож, подкосились ноги, и он исчез в кустах.
«Наверное, кто-то из отцовской охраны помог».
В последнее мгновение успела рубануть «правого», что держал за уздечку, но вышло неудачно — конь дернулся, а сабля, скользнув по наплечнику, лишь ранила плечо. Дайн сдавленно рыкнул.
Не терпящий чужаков Добрый встал на дыбы и выкинул ее из седла.
Деревья, дорога, небо — на несколько мгновений потеряли свое истинное положение. Упала неловко, ссадив ладони о мелкие шишки, сухие иглы и жесткую траву, но саблю не выпустила. Из положения сидя махнула по ногам разбойника, но тот ловко подпрыгнул и клепаной перчаткой не сильно ткнул в висок, оглушив заклинанием. Последнее, что увидела, теряя сознание — как он обрушился на своего подельника, начисто снеся тому голову. Черные волосы в россыпи красных капель мелькнули над землей, исчезнув в зарослях ежевики.
Очнулась на удивление быстро — когда бой еще кипел. Лежала щекой на подстилке из прелых сосновых иголок, остро пахнущих мхом, сыростью и грибами. Подниматься отчего то не хотелось. Скулу и ладони саднило. Перед глазами плыло.
Усилием воли перевернулась на бок и увидела, как отец расправляется с последним разбойником. Другой вопрос откуда они тут взялись — почти в сердце королевства. Совсем как тогда — пятнадцать вёсен назад — неожиданно, вероломно, жестоко.
Рядом сражалась личная охрана отца в количестве десяти айнов, добивая убегающих и выживших чернокосых. Девушка с облегчением выдохнула. Но велико же было удивление, когда среди своих она заметила того самого, что оглушил ее. Он беспрепятственно бродил вдоль дороги, хладнокровно перерезая глотки собратьям. Подошел к тому, что лежал в кустах, выдернул нож из горла, вытер, засунул за пояс. Заметив, что она очнулась, направился к ней.
«Добьет меня! Отомстит за ранение! Где отец?».
В панике подскочила на колени, зашарила пальцами в лесной подстилке нащупывая саблю, но та затерялась в прелой листве и иглах. Оскользнулась на корнях, путаясь в длинных полах накидки, рухнула обратно на иголки.
Дайн подошел близко — на расстояние вытянутой руки — молча расстегнул маску с одного бока, навис над ней. Нагнулся, остро обдав запахом костра, пыли и крови. Нашел ее оружие, лежащее под стволом поваленного дерева, отдал.
— Извини, — процедил он, показывая на висок. Вины в голосе она не заметила.
— Иэнель, ты цела?! — отец поспешно обошел разбойника, обнял. Активировал магию, излечивая ссадину на виске и ладонях. Иэнель недовольно зашипела. Щипало.
Она смотрела на этого страшного дайна, что стоял за спиной отца, но почему-то не предпринимал попыток его убить.
Убедившись, что всё в порядке отец поцеловал в лоб — как он это делал всегда — и крепко прижал к себе. Потом бережно пересадил на высокий пень, оставшийся от сосны.
Выговор она все-таки получила.
Но теперь все больше казалось, что ей позволили убежать, более того — использовали как приманку. А всё потому, что как только с налетчиками было покончено в портал ушли три отцовских телохранителя. Да и мелькнувшая знакомая улица Варгена в овале перехода, натолкнула ее на эту мысль.
Оставшиеся воины стаскивали в кучу убитых дайнов, перекладывали тела сосновыми ветками. Покончив с работой, стали рубить поваленное дерево перегородившее дорогу.
Все это время отец поодаль разговаривал с незнакомцем. Причем, дайн становился все мрачней по мере того, как отец ему что-то втолковывал… или уговаривал?
Иэнель незаметно стала разглядывать его.
Высокий — на полголовы выше отца, темноволосый, с пепельно-серой кожей, острыми ушами, хищным разлетом черных бровей и светлыми, почти белыми, в синей окантовке радужки глазами. Глубокий прямой шрам, тянется от линии волос через надбровную дугу, скулу и заканчивается возле правого уха, портит и так некрасивое лицо. Одет в черную кожу и доспехи. Как у многих дайнов в ушах и губах пирсинг, волосы с макушки собраны в хвост, нижние распущены. Меч носит на спине.
Иэнель передернулась. Ей отчего то казалось, что речь идет о ней.
«Эндвид, пожалуйста не проси меня! — на чистом айнском воскликнул незнакомец, — Неужели у тебя не хватает средств сделать это самому?». Его хриплый, низкий голос наводил на мысли о рычащем лесном коте.