Через три дня, в пятницу вечером, войдя в дом к Джинджер и Брэдду, я застала их у дверей. Они с тревогой ждали моего прибытия. Джинджер была вся в слезах. Им только что позвонили из Канзаса Мэри Сью и Уэйн.
По просьбе мамы они отвезли ее попрощаться с тетей Розеллой сразу, как только они прибыли в Мэрион после полудня. Вместе с Мэри Сью, Уэйном и Джошем мама подошла к гробу своей сестры, с которой они справляли день рождения в один и тот же день: Розелле исполнилось 82, а маме 75 . едва приблизившись, чтобы коснуться руки своей сестры, она внезапно притронулась к своему виску со словами: «Как ужасно болит голова. У меня еще никогда такого не было». Ее ноги подкосились. Уэйн кинулась вызывать «скорую».
«скорая» мчалась в больницу, Мэри Сью сидела возле матери. Меньше, чем через пятнадцать минут с момента приступа, мама перестала дышать. Фельдшеры «скорой» вернули ее к жизни, но врачи оставили Мэри Сью и Вэйну мало надежды – ее организм, и в частности мозг, серьезно пострадали. Она перенесла обширный инсульт. Единственным шансом для нее была операция, которую могли сделать только специалисты в Уичито, в шести милях от Мэриона. Было решено отправить ее туда немедленно.
Перелет занял всю ночь, и я прибыла в аэропорт в половине девятого субботним утром. Все мои прежние чувства и реакции подняли во мне, едва я увидела надпись на дверях аэровокзала: «Добро пожаловать в Уичито».
Уэйн сочувственно обнял меня мы забрались в его микроавтобус и поехали в больницу. Было холодно и туманно. Оцепеневшая, я читала мелькавшие названия улиц – «Келлог», «Дуглас» - столь хорошо знакомые моему восьмилетнему ребенку.
Ведя машину, Уэйн сообщил мне: как показала томография, повреждения столь обширны, что операция не поможет. Ей осталось жить несколько часов.
Слезы брызнули у меня из глаз. Я тотчас же их вытерла. Каждый раз, когда Вы приезжаете сюда, я вижу Вашу искреннюю любовь и внимание к нам, сборищу закоренелых преступников. На прощание Вы обняли меня. Вы, жертва, обняли меня, насильника. Теперь я чувствую, что я – человек. Свободный человек, я не надеялся, что когда-либо заслужу что-то подобное.
Вы помогали нам изменить свою жизнь. Вы верили в нас и доказали на деле, что любите нас. Мы бесконечно Вам благодарны.
Не небезопасно чувствовать: не здесь, не сейчас. Я прекрасно сознавала, что с момента, когда Джинджер и Брэд встретили меня у порога прошлым вечером, мой Контролирующий ребенок взялся за дело и теперь пытался овладеть мной. «Механизм эмоционального шока», о котором я столько писала и рассказывала, работал на полную мощность.
Стоя возле маминой кровати и глядя на ее почти безжизненные черты, я ощущала себя разделенной на части – как если бы одна часть оставалась в стороне безучастной, в то время как другая часть беспомощно держала за руку мою мать. Я сознавала, что мысленно задаю себе вопросы и отвечаю на них, независимо от своих чувств. Я просто делала все то, что требовалось от меня в такой ситуации. По мере того, как я стала понимать, какую необходимую роль играет мой Контролирующий ребенок на пике интенсивной травматической ситуации, во мне росла благодарность за то, как уместно он проявил свою силу – по крайней мере, в данный момент.
Спустя несколько часов поступили результаты анализов, врач сообщил, что кровь перестала питать мамин мозг и она больше не функционирует как живой человек. Он спросил, хотим ли мы, чтобы она была отключена от системы жизнеобеспечения. Мы согласились, зная, что таковым было бы и ее собственное желание. Мэри Сью, Уэйн, Джош и я поддерживали друг друга. Готовясь попрощаться с матерью, я чувствовала, как меня колотит. Воспоминания о самопроизвольных регрессиях, связанных со смертью отца, лезли мне в голову. Мэри Сью и Вейн тоже помнили о них и волновались за меня.
Страх и ощущение оставленности переполняли меня и раздирали изнутри, грозя поглотить меня вновь. Я вовсе не была уверена, что мой Контролирующий ребенок сможет с этим справиться.
Я молилась, силясь не дать моему Плачущему ребенку ввергнуть меня в прежнюю боль. Пожалуйста, Господи, помоги мне справиться с горем как Чувствующему взрослому. позволь мне пережить боль – но только боль сегодняшнего дня. Я шептала эти слова, и слезы ручьями лились у меня по лицу. Прошу, пожалуйста, не дай этому смертельно перепуганному ребенку внутри меня овладеть мной.