— Лорду Гилберту будет неприятно потерять Киркборо, да еще и вас.
— Думаешь, меня это трогает? — сердито ответила Ровена. — После всего, что он сделал, я желаю ему, чтобы он никогда больше не испытывал радости, — продолжила она с горечью.
Позднее, в этот же день, пожелание Ровены, кажется, в какой-то степени исполнилось. Гилберт вскоре вернулся из города. Там он нашел лишь троих, которых, по его мнению, стоило нанимать, и еще четверых, которых можно было обучить. Не успел он вернуться, как пришла депеша, вызвавшая в нем приступ ярости. Ровене, которая сидела за шитьем у камина, доставило удовольствие наблюдать все это.
Ей было дозволено спускаться в Большой зал ежедневно на несколько часов, чтобы люди привыкали к ней, и чтобы она могла заверить любого, кто поинтересуется здоровьем лорда Гудвина, что он поправляется, но все еще не настолько здоров, чтобы покинуть свою спальню. Гилберт считал, что это необходимо, так же как и необходимо то, чтобы все думали, что Лайонз не настолько серьезно болен, чтобы не смочь выполнить своих супружеских обязанностей по отношению к молодой жене. Когда настанет нужный момент, Гилберт просто сообщит, что лорд, вновь серьезно заболев, умер.
И вот теперь Ровена наблюдала, как ее сводный брат багровел от гнева, как он изрыгал проклятия, разогнав из зала почти всех слуг. Сначала она подумала, что он каким-то образом обнаружил, что пленник сбежал. Но такое могло произойти, если только этот человек самым глупым образом позволил себя поймать, ибо Гилберт не поднимался наверх с той ночи, как все это началось.
Однако стоило ему заметить в зале Ровену, как гнев его понемногу стих. Он смотрел на нее задумчиво… возможно, слишком задумчиво; казалось, он весь был поглощен своими мыслями… и подсчетами. Она затаила дыхание, когда он приблизился к ней, вдруг ужасно испугавшись, что ее опять собираются принудить к какому-то новому злодеянию. Но когда она услышала, что он ей сказал, она чуть не рассмеялась. И рассмеялась бы, если бы не подумала, что он может ударить ее за это.
— Я не знаю, как он обнаружил, что Киркборо теперь уже мой. Фалкхерсту стало известно, что я здесь. Пусть он будет проклят Богом за свое упрямство.
— Мне показалось, вы сказали, что он в Турезе.
— Он там был. Но его, должно быть, предупредили, что мои войска были на подходе, и ему удалось уйти оттуда еще до осады. И, должно быть, он набрал другую армию, ибо он направляется сюда, имея под своими знаменами с изображением дракона около пяти сотен человек.
— Если он набрал еще одну армию, почему он немедленно не направил ее в Турез, чтобы там разгромить вашу армию.
— Не будьте дурочкой, Ровена, — раздраженно ответил Гилберт. — Замок в Турезе был самой надежной крепостью вашего отца. Вы знаете, как он укреплен. И малочисленный гарнизон, который Фалкхерст оставил в Турезе, сможет удерживать замок не одну неделю. Ему незачем спешить возвращаться в Турез, особенно теперь, когда он узнал, что я здесь всего лишь с горсткой людей. Доведись ему схватить меня, он сможет диктовать условия, и тогда я потеряю свою армию.
— Или он может убить вас.
Он бросил на нее свирепый взгляд, но ей доставляло удовольствие видеть, как кровь отхлынула у него от лица, и он стал бледен.
— Вы уверены, что это он? — спросила она. — Турез в двух днях похода к северу отсюда.
— Трудно не узнать его знамена, особенно этого проклятого огнедышащего красного дракона на черном фоне, стоящего на задних лапах. Это он, и он будет у стен крепости менее чем через час, поэтому я должен сейчас же уехать.
— А я?
— Независимо от того, буду я здесь или нет, он захватит этот замок. Он знает, что замок принадлежит мне, и он поклялся отнимать все мое за то, что мы вторглись на его территорию в Дервуде. Будь он проклят. Почему он не мог удовлетвориться смертью моего отца?
Так как это было сказано не ей, она и не попыталась ответить. Ей, тем не менее, была непонятна такая страшная мстительность. Но ее не встревожило и то, что лорд Фалкхерст был на пути сюда и что Гилберт намеревался оставить ее лицом к лицу с ним. Ее устраивало все, что могло помешать Гилберту и его омерзительным планам.
— Ты сама с ним договоришься, — продолжал он. — Он не причинит тебе зла. В прошлом году он захватил в плен еще одну из моих подопечных, леди Эвис, и он только заставил ее присягнуть на верность ему. Если он потребует того же, не отказывайся, ибо это не будет иметь никакого значения. Через три дня я вернусь сюда со своей армией и разобью его. Пожалуй, лучше это сделать здесь, чем в Турезской крепости, ибо Киркборо можно легко окружить. И сейчас у меня людей в три раза больше, чем у него. Не бойся, Ровена, очень скоро ты опять будешь под моей защитой.
При этих словах он обхватил ее и поцеловал, и поцелуй его совсем не был похож на братский. Она была поражена и в то же время испытала отвращение. До этого самого момента ей и в голову не приходило, что она для него желанна.
Глава 11
Только после того, как Гилберт ушел, Ровена поняла, что и она и ее мать, наконец, избавлены от его жестокости, так как теперь его занимали другие дела. Он был так поглощен своими новыми планами, в которых основное место занимал Фалкхерст и возможность его победить, что совершенно забыл о человеке, которому полагалось находиться наверху, в цепях. Оставайся он все еще там, Ровене пришлось бы немало потрудиться, чтобы как-то объяснить его присутствие захватчикам.
К счастью, сейчас ей не надо об этом беспокоиться. Никакого внимания она не обратила и на распоряжения Гилберта, поскольку она сама намеревалась покинуть замок сразу же после него. Но тут-то и обнаружилось, что ее презренный брат взял с собой всех до единого всадников и всех коней.
Тогда ей пришла в голову мысль отправиться в город и спрятаться там, оставив замок открытым, чтобы одни только слуги приветствовали армию Фалкхерста. Но Фалкхерст был человеком мести, и целью его было завоевывать и покорять: такой, как он, мог сжечь город дотла, чтобы отыскать Гилберта или молодую леди Киркборо. Ничего не получится, если она найдет убежище в лесу. Без лошади, без денег она не сможет спасти свою мать раньше, чем Гилберт обнаружит ее замысел.
На этот раз она была вынуждена следовать распоряжениям Гилберта, так как ничего другого ей не оставалось. Но она не собирается выдвигать какие-либо требования. Она подождет и посмотрит, какие условия будут предложены, и поступит соответственно. О том, что крепость совершенно беззащитна, нельзя было догадаться. Решетка крепостных ворот была опущена, ворота закрыты. Снаружи Киркборо выглядел внушительной крепостью. Ровена не сомневалась, что она добьется от командующего наступавшей армии благоприятных условий и для себя, и для слуг.
И уж коль скоро она встретит Фалкхерста и распознает его слабые стороны, может быть, она сможет обратиться к нему за помощью. Если он не хуже Гилберта, она предложит ему взять опеку над ней. Конечно, он уже захватил три ее владения и, похоже, не собирался их возвращать. Она даже не упомянет их. У нее есть другие, находящиеся пока еще в ведении Гилберта. Однако Фалкхерст намерен захватить все, что принадлежит Гилберту. Боже милосердный, у нее действительно нет ничего, что она могла бы предложить в качестве сделки… Хотя нет, она могла бы помочь Фалкхерсту. Она знает планы Гилберта, может предупредить о его возвращении. Но поверит ли ей этот вояка?
Милдред изъявила желание отправиться с Ровеной в помещение у ворот замка, но Ровена убедила ее остаться в зале и сделать все возможное, чтобы успокоить слуг. Она взяла с собой четверых слуг-мужчин, так как у нее не хватило бы сил самой поднять решетку ворот. Но она опоздала. Армия Фалкхерста уже прибыла и находилась на расстоянии полета стрелы от крепости. Вид этого войска, состоявшего из пятисот хорошо вооруженных и готовых к боевым действиям воинов и около пятидесяти рыцарей-всадников, вызвал панику у слуг.