Он потряс шлейку, чтобы я увидела: к ней прикреплен собачий ошейник.
Я взяла у него поводок с ошейником. Хорошая кожа, мягкая и гибкая, с таким количеством серебра, что похоже на ювелирное украшение. Если бы я была обычным человеком, несомненно, такая одежда поставила бы меня в тупик. Но когда проводишь много времени в обличье койота, ошейник и тому подобное бывает очень полезно.
Маррок, глава всех североамериканских вервольфов, требует, чтобы вервольфы, выходя в город в виде волка, надевали ошейник, на котором указано, что они чье-нибудь домашнее животное. Он также требует, чтобы кличка на ошейнике была невинной — что-нибудь вроде Фред или Спот, но никак не Убийца или Клык. Так безопаснее и для самого вервольфа, и для законопослушного гражданина, который может с ним встретиться. Не стоит добавлять, что у вервольфов это распоряжение так же популярно, как закон об обязательном ношении шлема у мотоциклистов, когда его впервые ввели. Впрочем, никто и не подумает ослушаться Маррока.
Я не вервольф — и не подчиняюсь распоряжениям Маррока. С другой стороны, я предпочитаю не рисковать без крайней необходимости. У меня в ящике кухонного стола есть ошейник, но не из дорогой и модной черной кожи.
— Значит, я часть твоего костюма? — спросила я.
— Скажем, этому вампиру потребуется больше угроз, чем обычному, — небрежно ответил он, хотя что-то в его взгляде говорило мне — за этим кроется нечто большее.
Показалась Медея — оттуда, где она спала. Вероятно, в постели Сэмюэля. Громко мурлыча, она обвилась вокруг ноги Стефана и принялась тереться о сапог, помечая его как свою собственность.
— Кошки и призраки не любят вампиров, — сказал Стефан, глядя на нее.
— Медея любит все, что может ее покормить или погладить, — ответила я. — Она не привередлива.
Он наклонился и поднял кошку. Обычно Медея этого не любит, поэтому она несколько раз мяукнула, прежде чем возобновила мурлыканье и впилась когтями в мягкую черную кожу рукава.
— Ты бы не стал тратиться только для того, чтобы казаться страшнее, — сказала я, отводя взгляд от черной кожи и глядя прямо ему в глаза. С вампирами это неразумно, он сам не раз мне это говорил, но увидела я только непроницаемую тьму. — Ты сказал, тебе нужен свидетель. Свидетель чего?
— Да, ты нужна мне не для того, чтобы я казался страшней, — небрежно согласился Стефан после того, как я несколько секунд на него смотрела. — Но он решит, что койот у меня на поводке именно для этого. — Он поколебался, потом пожал плечами. — Этот вампир здесь давно, и я считаю, что он обманул одного из наших молодых. Ты — такая как ты есть — не подвластна силам вампира, особенно если он не знает, кто ты на самом деле. Считая тебя койотом, он скорее всего просто не станет тратить на тебя магию. Маловероятно — но возможно — он обманет меня, как обманул Дэниэла. Но едва ли сможет обмануть тебя.
Таким образом я кое-что узнала о магии вампиров. Не особенно полезное, потому что любой вампир достаточно силен, чтобы просто сломать мне шею, как я ломаю стебель сельдерея.
— Он не причинит тебе вреда, — сказал Стефан: я молчала слишком долго. — Даю слово чести.
Не знаю, сколько Стефану лет, но он произнес это серьезно. Иногда мне трудно не забывать, что вампир — это зло. Впрочем, не важно. Я у него в долгу.
— Хорошо, — сказала я.
Глядя на шлейку, я подумала, а не надеть ли свой ошейник? Я могу менять облик и в нем: шея человека у меня не толще шеи койота. Но шлейка, годная для койота весом в тридцать фунтов, тесновата для меня, когда я в облике человека. Однако преимущество шлейки в том, что Стефан не будет держать меня за горло.
Да и мой ошейник, ярко-пурпурный, с веселенькими розовыми цветочками, не очень подходит для Носферату.
Я протянула шлейку Стефану.
— Тебе придется надеть ее на меня после перемены, — сказала я. — Сейчас вернусь.
Я поменяла обличье в спальне, потому что для этого пришлось раздеться. Вообще-то я не настолько стыдлива: смена облика происходит быстро, но я стараюсь не показываться обнаженной тем, кто может мою случайную наготу принять за преднамеренную.
Хотя у Стефана, насколько мне известно, по меньшей мере три машины, до меня он добирался «кратчайшим путем», так что на встречу мы отправились в моем «кролике».
Целых пять минут мне казалось, что он не сможет завести машину. Старый дизель не больше меня любит просыпаться рано утром. Стефан негромко выругался по-итальянски, двигатель наконец ожил, и мы поехали.
Никогда не ездите со спешащим вампиром. Я не подозревала, что мой старый «кролик» способен на такое. На автостраду мы свернули на предельной скорости; Машина с трудом удержалась на четырех колесах.