Целует полоску кожи между кружевом чулок и трусиками. Нежные касания сводят с ума, выгибаюсь навстречу, он почти добрался. Его пальцы слегка оттягивают в сторону ткань трусиков. Опускает голову, и я чувствую его язык.
Мой бывший муж никогда так не делал, да я бы, наверное, и не позволила. Но Грэгу можно все. Он начинает медленно кружить там. Двигаюсь в такт. Внутри назревает ядерная реакция, перед глазами загораются звезды, уже почти на пике молю только об одном:
– Пожалуйста, не останавливайся!
Грэг слышит меня и продолжает райскую муку. Волны удовольствия не заставляют долго ждать, накатывают одна за другой, а потом еще и ещё.
– Как же долго я тебя ждала, – выдыхаю, не удержавшись.
Грэг на секунду замирает. Он вдруг откидывается на спину и смотрит на меня.
– Что случилось? Почему ты так смотришь?
– Ань, ты достойна большего...
– Ты серьёзно?
Грэг встаёт с кровати и начинает быстро одеваться. Мое счастье крошится как разбитое стекло. Я не могу поверить, что это происходит со мной. Только что я была на небесах, а сейчас с огромной высоты лечу в пропасть.
– Грэг, объясни, что случилось? – на глаза наворачиваются слезы.
– Ань, я не хочу так. Это неправильно. Ты подождёшь меня?
Ничего не понимаю, но зачем-то отвечаю:
– Да...
Грэг наклоняется, нежно, едва коснувшись губ, целует. А затем быстро берет вещи и уходит.
Из оцепенения меня выводит хлопок двери. Словно щелчок пальцев превративший карету снова в тыкву. Растерянность настолько сильна, что я не сразу нахожу свои вещи.
Моя квартира недалеко отсюда. Но не осталась сил, поэтому вызываю такси.
Выходные проходят как в тумане. Я что-то делаю, с кем-то разговариваю, куда-то хожу, но все словно не со мной. Настоящая я осталась там, в гостиничном номере, где до сих пор сижу на кровати и растерянно смотрю в спину любимому мужчине.
"Что я сделала не так? Почему он ушёл?" – вопросы надоедливыми мухами зудят в голове без остановки. Так можно сойти с ума. Ведь я знала, что это лишь миг счастья. Думала, смогу легко отпустить. Глупая.
Как человек, знавший лишь вкус черствых сухарей и однажды попробовавший свежий хлеб, так и я уже не смогу забыть Грэга. Надо учиться с этим жить. Очень больно, но пора выкарабкиваться. Хорошо, что завтра на работу.
Утро понедельника не приносит облегчения. Но знаю, что как только переступлю порог перинатального центра, сразу затянет круговорот рабочих обязанностей. Так и выходит. Весь день я занята и в душе этому сильно радуюсь.
На горизонте маячит грустный вечер, оттягиваю его как могу. Доделываю отчёты, за которые не могла взяться несколько недель, навожу порядок в документах. А затем вообще соглашаюсь на внеплановое дежурство. Поздним вечером, когда уже почти засыпаю над журналом обхода, на телефоне высвечивается незнакомый номер. На том конце раздается голос:
– Ань, привет, это Грэг... только не бросай трубку.
Бросать трубку? Да как ему в голову такое пришло? Сердце подскочило в район горла и колотится там как бешеное. Еле беру себя в руки и отвечаю:
– Привет, призрак.
– Почему призрак? – по голосу слышно, как он опешил.
– Ты так стремительно исчез, что я решила, ты мне привиделся, – не могу поверить, но умудряюсь шутить.
– Ань, прости, кажется, я сглупил. Нам надо поговорить.
– Хорошо, но у меня дежурство, освобожусь только завтра к вечеру.
– Заеду за тобой в семь?
- Договорились. Я работаю в перинатальном центре на Куйбышева.
– Буду тебя ждать.
"Буду тебя ждать", – его голосом слушала бы эту фразу раз за разом. Настроение молниеносно сменяет полюс. Теперь ругаю себя поспешно взятое дежурство. Все мысли только о нашей встрече.
Наконец наступает долгожданный вечер. Сворачиваю дела и ровно в семь выхожу из здания центра. Грэг уже ждет в припаркованном напротив автомобиле.
Увидев меня, выскакивает из машины:
– Привет! Я так рад тебя видеть, – смотрит так, что верю его словам. Улыбаюсь в ответ:
– Я тоже рада...
– Ань, я столик заказал тут недалеко, ты же не против?
Как я могу быть против? У меня сейчас все тело изнутри покалывает, словно в венах вместо крови шампанское.
Мы сидим небольшом уютном ресторанчике. Место тихое, прекрасно располагающее к разговорам. Но то и был расчёт. Как только усаживаемся, Грэг берет мои руки и произносит:
– Ань, прости, я такой дурак.
– Ладно, проехали, – тепло его рук сейчас важнее слов. Мне уже не нужны разборки, хочу просто сидеть вот так, держась за руки. Но Грэгу, похоже, надо выговориться: