– Сумасшедшая! Ты что? Отпусти меня!
– Отпущу, когда выпьешь!
Теперь до меня доходит, что назойливо предлагаемый лимонад явно не безобиден. Отмахиваюсь и отплевываюсь, как могу.
– Слезь с меня! Чокнутая, я на тебя заявление в полицию напишу!
– Да хоть запишись, они лишь поржут – подумаешь, две бабы подрались.
– Да что ты меня отравить хочешь?!
– Вот еще! Тюрьма в мои планы не входит!
– А что входит?
– Не что, а кто, Гриша, конечно! Пей, говорю! Выпьешь, и я уйду.
– Не буду я ничего пить!
– Я все равно в тебя его залью! Чтобы твой ублюдок не встал между нами!
Понимаю, что она хочет влить в меня какую-то гадость, которая навредит ребенку. В то же время замечаю, что Осипова совсем обезумела, взгляд ее совершенно потерял нормальность. Пытаюсь высвободиться, но сдвинуть ее с места не могу.
– Хватит барахтаться, пей!
Надо пытаться достучаться до ее рассудка:
– Маш, сама подумай, неужели Грэг будет с тобой общаться после этого?
– А откуда он узнает? Думаешь, тебе поверит? Я буду говорить, что ты все нафантазировала, чтобы его удержать. Мы столько лет дружим, кому он поверит?
– Я верю любимой женщине! – на пороге стоит любимый. Какое счастье, что я забыла закрыть дверь, опешив от визита Осиповой.
Он поднимает руки и аккуратно двигается в нашу сторону:
– Маш, слезь, пожалуйста с Ани. Все хорошо, давай поговорим.
Осипова замирает от неожиданности, но сползать с меня не спешит.
– Маша, встань, пожалуйста, иди сюда, – он раскрывает руки, приглашая ее в объятия.
Осипова отмирает, встает с меня и бросается к нему:
– Гриша, зачем она тебе! Нам же так хорошо вместе!
– Да-да, конечно, – сейчас Осипова стоит спиной, и Грэг жестами показывает, чтобы я отошла подальше. Я и сама сообразила. Но понять ничего не могу. А он продолжает успокаивающим голосом разговаривать с Осиповой:
– Маш, поедем к Виктору Станиславовичу?
– Не хочу к Виктору Станиславовичу...
– Маш, мы только поговорим с ним. Вместе.
– Вместе? – вскидывает голову и смотрит ему в глаза, – Хорошо...
Грэг уводит Осипову из квартиры. Перед тем, как закрыть дверь, бросает мне ободряющий взгляд. Из окна наблюдаю, как они садятся в машину и уезжают.
Что все это значит? Меня до сих пор трясет от пережитого. Закрываю дверь на все замки и обещаю себе больше никогда не открывать дверь, не посмотрев в глазок.
Успокоительное пить боюсь, чтобы не навредить ребенку. Поэтому завариваю ромашковый чай, а затем ложусь спать. Стараюсь думать о хорошем и довольно быстро засыпаю.
Посреди ночи будит сообщение: "Спишь? Можно я приеду?" Пишу в ответ: "Можно".
Наконец, мы в объятиях друг друга. Я открыла дверь, предварительно посмотрев в глазок. Он прямо с порога сгреб в охапку:
– Ань, прости меня.
– За что? – уткнувшись в шею, балдею от его запаха.
– За Машку, за то, что не верил... Понимаешь, у Машки уже как-то был срыв. Мы с ее братом тогда нашли отличную клинику. Ей стало гораздо лучше. Никто и подумать не мог, что приступ повторится. Я связался с ее родственниками, они повезли Машу в клинику.
– Понятно. Давай не будем больше о ней. Иди ко мне.
Он целует нежно. Затем подхватывает на руки и несет в постель. Дорожка из поцелуев... Вдруг замирает:
– Ань, а тебе можно, это не навредит?
– Можно, – улыбаюсь я.
Чувствую, как он соскучился. Но в то же время он так нежен и осторожен. То, как он меня сейчас ласкает, заставляет страхи и сомнения улетучиться.
Наутро, едва открыв глаза, вижу влюбленный взгляд, а самые желанные на свете губы произносят:
– Я так счастлив... Спасибо тебе, – во время поцелуя в моей руке оказывается бархатная коробочка.
Открываю ее и слышу:
– Выйдешь за меня?
– Да...
***
Мы расписалась через месяц. У меня начал довольно быстро расти живот. Плановый скрининг показал, что мы ждем сразу двоих. Я растеряна и счастлива одновременно. Грэг после этой новости стал ко мне относиться как к хрустальной вазе. Иногда это даже раздражает.
Осипова пролечилась в клинике. Оказалось, тогда она решила, что между ней и Грэгом стоит только наш ребенок. Подмешала какую-то гадость в лимонад, что должно было спровоцировать выкидыш. Об одной мысли об этом у меня мороз по коже. Грэг с ней больше не общается. А пару недель назад ее брат сообщил, что она собирается уйти в монастырь. Странное решение, но, зная Осипову, я не удивлена.
Оглядываясь назад, мне кажется, что до встречи с Грэгом я жила какой-то чужой жизнью. С его появлением все разделилось на до и после. Какое счастье, что тогда решилась на этот глупый марафон свиданий. В тот момент я совсем потеряла веру в личное счастье. Однако, не разрешила себе опустить руки, упиваясь жалостью и обидами. Раньше и не предполагала, как же прав герой старого фильма – в сорок лет жизнь, действительно, только начинается.