"Одиссее" Фарнгаген фон Энзе (теперь один из первых критиков в Германии). Он
знает прекрасно и греческий и русский язык. Если он мне не льстит, то могу
считать мою работу удачною"64.
Со времени появления в печати первого сочинения, написанного
Жуковским еще в детстве, в 1849 году исполнилось ровно пятьдесят лет. Этим
обстоятельством воспользовался князь П. А. Вяземский, чтобы в Петербурге
отпраздновать юбилей авторской жизни отсутствующего друга. Днем празднества
было избрано 29 января, день рождения Жуковского. Приглашены были в
квартиру князя все друзья поэта, бывшие тогда в столице. Собрание осчастливено
было присутствием наследника, удостоившего принять участие в торжестве в
честь своего наставника. Учредитель праздника написал на этот случай два
стихотворения. Одно было прочитано, а для другого написана музыка -- и его
пропели. Все лучшие желания отсутствующему поэту выражались единодушно,
непритворно и с общим восторгом, который собранию сообщил беспримерное
одушевление. Чтобы порадовать сердце отдаленного друга, приготовили чистые
листы, на которых присутствовавшие (дамы и мужчины, попарно)
собственноручно написали имена свои. Их на другой же день отправили в Баден-
Баден с описанием юбилея.
Государь, в изъявление благоволения своего к пятидесятилетним трудам
Жуковского, изволил пожаловать поэту, в бытность его в Варшаве, орден Белого
Орла при следующей грамоте: "В ознаменование особенного Нашего уважения к
трудам вашим на поприще отечественной литературы, с такою славою в течение
пятидесяти лет подъемлемым, в изъявление душевной Нашей признательности за
заслуги, Нашему Семейству вами оказанные. Всемилостивейше жалуем вас
кавалером Императорского и Царского ордена Нашего Белого Орла".
XXVIII
После поэзии ничем с такою любовью и с таким увлечением не занимался
Жуковский за границею, как воспитанием детей своих. Всю цену и важность
этого предмета он полагал в надлежащем развитии души и ее способностей. Если
бы Господу угодно было продлить жизнь его, он посвятил бы все остальные годы
свои педагогике в высшем ее значении. Письма его наполнены рассказами о тех
средствах, какие он придумывал для начального обучения дочери, так как сын
его, будучи моложе сестры, не мог еще принимать участия в уроках. Ничто ближе
и вернее не покажет нам этого во всех отношениях несравненного человека, как
собственные его рассказы, и потому весь период жизни его вне отечества только и
может быть удовлетворительно представлен в выписках из сообщенных им самим
сведений. 15 февраля (стар, ст.) 1850 года он говорит: "Я теперь имею на руках
большую работу. Если бы вы невидимою тенью посетили меня в моем кабинете --
за чем бы вы меня застали? За азбукою и четырьмя правилами арифметики; за
приведением в порядок букв, складов, за составлением живописной азбуки, за
облегчением первых уроков счета, за составлением полного систематического
курса домашнего учения, который систематически должен обнять все те
предметы, которые дети могут и должны изучить дома, от самих родителей. С
Нового года я начал учить дочь. Занятие сухое: русские буквы и склады, писать
по-русски, считать. Но по той методе, которую я себе составил, мое милое дитя
учится не только прилежно, но и весело. К этим двум предметам присоединены
библейские повести: мать их рассказывает, а я потом их повторяю. Мы
употребляем простой язык Святого писания, доступный младенцу так же, как и
мудрецу; рассказываем одни факты без всякого нравственного применения -- это
применение придет само по себе, если только чистая роса святых фактов падет
свежо на восприимчивое детское сердце. Вера христианская исходит из
смиренного принятия откровенных фактов, а не из умственного убеждения. С
чтением и счетом (которые не будут сухим, механическим, а самодеятельным
занятием) перейду к моему систематическому курсу. Не буду учить ни географии,
ни естественной истории, ни математике, ни грамматике, ни слогу -- все это
составит одну цель постоянного умственного развития: дитя будет не получать, а
брать своею собственною силою".
"И над этим-то курсом я теперь работаю, что меня чрезвычайно занимает.
Я уже на опыте над моею дочкой изведал, что метода моя хороша. Правда, она
умный ребенок и с нею легко; но это легко с умным ребенком происходит также и
оттого, что при наставлении наставляешь действовать ум и чувство, которые бы