Ладно, не буду забегать вперед. Когда мы приехали в медицинский наукоград, который еще перед войной возвели в небольшом подмосковном райцентре, я поразился тем переменам, которые произошли в этом городке за несколько предвоенных лет. Когда я приехал сюда первый раз – на весь райцентр было несколько каменных зданий, почти все дома были из дерева, вот в таких древних домах, чьи стены из почерневшего теса, в потеках от дождя и тающего снега, располагались несколько медицинских учреждений, открытых на базе старой земской лечебницы и еще дореволюционных фабричных больничек. В самом городке все дома были одноэтажными, только в центре было несколько двухэтажных зданий, дороги были засыпаны щебнем, и тротуары были в большинстве своём из досок. Зато тут было идеальное место для строительства крупного медицинского и научного центра: недалеко от нормального (в реалиях сороковых годов) шоссе, был большой парк, старое поместье какого-то заводчика, может быть даже городского головы. Кстати, первым городничим Егорьевска был некто лейтенант флота Яков Исаакович Ганнибал, двоюродный дядя А.С.Пушкина. Так что… И еще я узнал, как быстро и добротно умеют строить в это время. Не смотря на войну, наукоград еще достраивался. Фактически, были сданы шестиэтажное здание больницы, лабораторный комплекс, небольшое административное здание и общежитие для персонала. Возводился научно-производственный центр, биолаборатория повышенной защиты, фармакологический завод, два здания стационаров и большая поликлиника. Не смотря на войну работы продолжались, может быть, не так интенсивно, финансирование урезали и много людей было призвано в армию, но всё-таки велось! Изменился и сам городок: центральную улицу уже покрывал асфальт, появились кирпичные административные здания, город стал многолюднее из-за множества приезжих.
1 сентября 1943 года капитан ВВС Антуан де Сент-Экзюпери заболел[60]. В последний год он уже не вылетал на бомбардировки, его эскадрилья была переведена в высотные разведчики и корректировщики артогня. На высоте, доложу я вам, холодно даже летом. Всё начиналось как небольшая простуда, но уже через несколько дней вылилось в тяжелую двухстороннюю пневмонию. Так Экзюпери оказался в медицинском центре «Егорьевское». Ему начали колоть новомодные антибиотики, на удивление, чуда долго не происходило. Я понимаю так, что для того, чтобы антибиотики действовали, надо чтобы у человека был хоть какой-то иммунитет. Французский летчик работал же на износ, хотя его пытались остановить, уменьшить интенсивность вылетов, но Антуан не давал поблажек ни себе, ни своему экипажу. Мы несколько раз сталкивались: приходилось давать разведзадания, а что делать? Туман войны. Мои послезнания уже не работали – всё очень сильно изменилось, хотя и некоторые тенденции были на удивление стабильными. Вот и сейчас я имею возможность пообщаться с писателем, книгами которого зачитывался в детстве, а сколько я проплакал над «Маленьким принцем», когда был ребенком, превращающимся в подростка! Мне почему-то очень жалко было этого маленького мальчика, затерянного среди звезд, очень-очень жалко…
Мы с Марго зашли в просторную палату, в которой был только искомый летчик, видимо, два его соседа были на процедурах. Антуан сидел к нам спиной, лицом развернувшись к окну и что-то правил на листах рукописи. Я видел, как он что-то черкает по написанному, услышав звуки, говорящие о появлении посторонних, Экзюпери отвлекся и развернулся к нам лицом. Я видел, что жена пока еще не въехала в ситуацию, поэтому спокойно произнес:
– Маргарита, позволь тебе представить моего хорошего знакомого, военного летчика, Антуана Мари Жан-Батиста Роже де Сент-Экзюпери. Антуан, разреши познакомить тебя с моей женой, Маргаритой.
Последнюю фразу я произнёс на французском. Два месяца. Выучить язык для меня – два месяца. Причем слова я запоминаю очень быстро, правила построения фраз и предложений вообще не проблема. Два месяца уходит на то, чтобы поставить с преподавателем произношение. Француз даже в больничной пижаме остается французом. Он встает и с аристократической элегантностью целует Маргарите руку. В дальнейшем наш разговор происходит на французском, при этом Экзюпери старается вставить русские фразы, а Марго иногда переспрашивает меня, о чем идет разговор, ее французский не настолько хорош, чтобы воспринимать беглую речь, а мне вот как-то удается…
Антуан предлагает пройтись, тем более, что его соседи вот-вот должны вернуться. Мы соглашаемся. Погода еще стоит напоминающая конец лета, а не середину осени. И только желтая и багряная листва в парке напоминает о том, что очередная зима уже не за горами. Писатель одевается, прихватывает несколько орехов, хочет подкормить белок в парке. Пока он собирается, я успеваю глазом заглянуть в лист бумаги, который француз прячет в тумбочку и узнаю рисунок, вот это ведь… Он писал «Маленького принца»![61] Я помню этот рисунок с баобабами! Три больших дерева, охватившие корнями маленькую планету! Это что получается? Экзюпери ведь мог умереть, и тогда мир не узнал бы этой чудесной сказки? Вот же чёртовы выверты времени! Никогда не знаешь, что измениться в нём, никогда!
60
В ЭТОЙ реальности Экзюпери из Британии перебрался в СССР и воюет против Гитлера в составе советских ВВС. Участник налета на заводы синтетического бензина в Германии (см. «В августе сорок первого»).
61
В РИ Маленький принц был написан в Нью-Йорке, в 1942-м году, до того, как Экзюпери начал воевать против Германии в составе авиации союзников, в ЭТОЙ реальности на сказку у него просто не было времени: боевая работа мешала.