И вот мы встретились…
Кто-то из румынских генералов задал мне вопрос:
— Господин генерал, нельзя ли нас побыстрее отправить домой в Румынию?
Вокруг нас с Артюховым воцарилась тишина. Вопрос был злободневный, острый. Естественно, румынским генералам и солдатам хотелось знать, когда же настанет конец лагерной жизни и что с ними дальше будет.
Я глянул на генерала, задавшего мне вопрос. Лицо усталое, землистого цвета. Подняв острые плечи, он стоял, вытянувшись в струнку.
На этот вопрос я сразу не мог ответить. Некоторое время мы с Михаилом Васильевичем молчали. Генерал вопросительно поглядывал то на меня, то на Артюхова.
— Думаю, что держать вас здесь нет никакого смысла. Наше высшее командование, которому мы сегодня же доложим о вашем лагере, даст соответствующие указания об отправке вас домой. А пока… Пока мы постараемся накормить вас хорошенько. Сегодня же вам будут доставлены продукты.
После моих слов лица румынских военнослужащих посветлели, повеселели.
— Спасибо!
— Мы очень благодарны! — восклицали они.
Мы попрощались и уехали. Продукты через несколько часов были отправлены в лагерь.
Через два дня я получил указание от командующего отправить румынских генералов на машинах до станции, а оттуда поездом в Румынию.
Так мы и сделали. Когда я возвращался со станции, то невольно размышлял о великодушии и гуманности нашей Советской Армии, наших советских людей. Ведь румыны вместе с фашистами воевали против нас, жгли наши города и села. А мы вот, встретив их, проявили заботу, отправили по домам. Хотелось верить, что они, вкусив ложь и обман гитлеровской пропаганды, встретив подлинную человечность советского солдата, вырвут из своих сердец все то, что их связывало с фашизмом.
И еще я с благоговением подумал тогда: вот каков он, русский человек — отходчивый, добродушный, смелый и открытый, беспощадный в бою, но милосердный, чуткий к слабым и беззащитным.
И еще я подумал, что в этой страшной войне нам помогли одержать победу не только прекрасное оружие, не только героизм и ярость благородная русского солдата, но и его удивительная доброта, человеколюбие.
ПЕРВАЯ СВАДЬБА ПОСЛЕ ВОЙНЫ
Мы недолго прожили в уютном уголке дачи Геринга. Дивизия перешла в район Ной-Руппин. Штаб дивизии расположился непосредственно в этом небольшом городишке, а полки разместились южнее города, заняли отдельные рощи и деревни. Во всех подразделениях продолжались занятия по боевой и политической подготовке.
Как-то я сидел на крыльце возле штаба. Вдруг ко мне подошла какая-то дама.
— Вас волен зи, фрау? — начал было я и осекся. Женщина засмеялась:
— Да какая же я фрау, товарищ генерал?
— Ну, ты, Вера, а я было не признал тебя в платье! В первый раз вижу тебя не в гимнастерке. Зачем пожаловала?
Да, это была Вера Кузнецова, штабная телефонистка, старательный и пунктуальный рядовой боец.
Когда я думаю о фронтовых буднях, то непременно вспоминаю эту девушку. Познакомился я с Верой 1 мая 1944 года, когда принял 150-ю дивизию. Она работала телефонисткой при командире дивизии, держала с командирами частей и подразделений связь. Была она высокая, стройная, энергичная, тогда еще совсем юная. Она любила, знала и аккуратно исполняла свою службу связи.
В дни штурма рейхстага Вера работала особенно напряженно. Она находилась на наблюдательном пункте дивизии и обеспечивала бесперебойную телефонную связь с батальонами, которым было поручено штурмовать рейхстаг.
— Я к вам, товарищ генерал, по личному делу. Пришла за советом.
Вера засмущалась. Но потом решительно продолжила:
— Я ведь детдомовка. Родителей нет. Так что я к вам, как к отцу… Вот Вася Гук сделал мне предложение, замуж предлагает идти за него. А я ведь мало его знаю. Получится ли с ним жизнь? Парень он вроде самостоятельный. А все же… В общем, как вы скажете, так и поступлю!
— Знаешь, Верочка, напрасно ты так к этому тонкому делу упрощенно подходишь. «Как скажете»! Да мало ли что я скажу! Ты прежде всего свое сердце спроси, если оно скажет «да», то и советов тебе никаких не надо. Гук ведь действительно хороший парень, серьезный, честный, за юбками не бегает. Если он тебе предложение сделал, значит, по-настоящему полюбил. Ну а если у тебя к нему чувство есть, значит, счастливыми будете. Так что же твое сердце говорит: да или нет?